Магистр
Шрифт:
– Так-то оно так, но наемники тоже разные бывают. Одни сражаются честно, а другие так и норовят пошарить в карманах, пока вы лежите в луже собственной крови. Ривваэль как раз для таких персон. Там собирается разная шваль вроде нищих, бродяг и безработных наемников.
– И наемных убийц, – уточнил я.
– Да, и такие тоже встречаются.
– А кому принадлежит это уютное гнездышко?
– Как вам сказать, норр… – Хозяин опять затянул старую песню.
Пришлось расстаться с еще одной монетой, чтобы ему лучше думалось и слова быстрее вылетали из глотки.
– Одно
– С какой это стати купец превратился в кабатчика?
– Поговаривают, что у него были проблемы с властями.
– Что за проблемы?
– Этого не скажу. – Хозяин даже руки прижал к груди для убедительности. – Не знаю!
– И как зовут этого владельца?
– Так и зовут – Ривваэлем. Он очень похож на тюленя. Плешивый и такой же пучеглазый. Вылитый тюлень. У него даже усы растут в разные стороны.
– Интересное прозвище…
Я кивнул и, забрав кружку с вином, перебрался поближе к горящему камину. Во дворе был слышен командный рык Свэна Вархэлда. Гонял наших парней. Видимо, кто-то лошадь плохо вычистил или одежду вовремя прачке не отдал.
Гномов я переселил к Барри. Там они благоустроили один из сараев – превратили его в казарму. Сложили печь для обогрева, койки поставили. Кстати, идею двухуровневых коек подал Димка Воронов. Хорошее дело. В этом мире мы таких не видели. Барри все-таки нанял себе хозяйку. Нашел где-то надежную женщину. Иначе бы ему пришлось туго. Прокормить двадцать вечно голодных бойцов – это вам не фиги в карманах держать.
Солнце уже перевалило за полуденную отметку. На улице почти весенняя теплынь. Скоро все начнет таять, и я наконец увижу эту аспераноррскую весну, о которой так много рассказывал Трэмп. Буйную и прекрасную.
30
– Увы, но я незнаком с таким человеком. – Плешивый хозяин блеснул выпученными, как у тюленя, глазами и развел руками.
– Какая жалость, – вздохнул я. – Надеялся, что у нас найдутся общие знакомые…
– Нет, – вздохнул старик.
Он и правда был похож на усатого жителя моря. Темные глаза навыкате, щетина вразлет, как на старой сапожной щетке. Ко всему прочему, украшен шрамом, пересекающим жирную физиономию. Дочерна загорелый и лысый, как бильярдный шар. Грязная рубашка с отложным воротником, коричневые штаны и широкий матерчатый пояс алого цвета. Оружия не видно, но готов поспорить – нож у него где-нибудь припрятан.
Здешние кабатчики любят складные ножи, которые в развернутом виде похожи на небольшие сабли. Конечно, если нож не является статусной вещью, как у хозяина всем известной «Улитки». Такие вещи не прячут, а старательно выставляют напоказ.
– Ты уверен, морская твоя душа?
Он дернулся, но быстро взял себя в руки. Лишь зло прищурился.
– Я бы и рад вам помочь, но это не в моих силах.
– Значит, придется напрячь память и еще раз подумать, – в тон ему ответил я.
– Мне очень неловко, что вызываю ваш гнев, но даже это не поможет, – терпеливо объяснил он. – Я бы предложил вам выпить, но здесь не самое лучшее место для такого важного господина.
– Не хотелось бы уходить ни с чем. Эльхар сарэ та мэррум…
– Да, – кивнул хозяин и насторожился. – Но при чем здесь уходящий?
– При том, что уходящий забирает большую часть скорби, – усмехнулся я. – Но он может и передумать. Еще он может разозлиться и разделить скорбь на всех присутствующих… И каждый получит свою долю неприятностей. Включая тебя.
– Я законопослушный житель города.
– Ты почти висельник, – ласково протянул я. – Каторжная твоя морда… На тебе клейма ставить негде.
Кстати, надо заметить, что каторжников в Асперанорре клеймят, как и в нашем мире. И ставят эти клейма, изображающее руну «Вор», раскаленным железом на правое предплечье. Большинство кабатчиков работают засучив рукава, чтобы их не намочить, а этот, смотри ты, работает спустя рукава. Наверняка клеймо прячет.
– При всем моем уважении, мастер, – он скривился и тихо продолжил, – угрожать мне в моем личном заведении – это не самый лучший способ подружиться.
– Ты что, угрожать мне вздумал, тварь эдакая? – сказал я и улыбнулся. Положил руку на эфес и пообещал: – Да я тебе уши сейчас отрежу…
В кабак «Ривваэль» мы заявились уже в сумерках. Аккурат в тот момент, когда городские стражники, охраняющие улицы города, зажигают факелы и вооружаются арбалетами. Днем стража ходит только с холодным оружием.
Вечерело. Разная шваль уже исчезла с площадей и забилась в свои грязные норы. Редкий житель рискнет появиться в этих трущобах. Нам, можно сказать, повезло. Этот унылое строение, расположенное на восточной окраине города, стояло на отшибе. Кривая улочка, вдоль которой ютилось несколько кособоких хижин, заканчивалась тупиком. В этом тупике и находился кабак «Ривваэль». Случайных прохожих здесь не было и быть не могло.
Внутри кабак выглядел еще хуже, чем снаружи. Закопченный потолок, грязные стены. Пол неровный и настолько грязный, что подошвы липли к доскам. Полуразвалившийся камин в углу и ряды тяжелых столов, за которыми сидели посетители. Рожи тамошних клиентов не блистали интеллектом и добродушием. Наоборот, встретив такого на улице, хотелось перебраться на другую сторону, чтобы не испачкаться и не подцепить какую-нибудь гадость, ползающую по его одежде.
Вопреки здравому смыслу, о котором твердил гном Барри, внутрь вошли вдвоем – я и Свэн Вархэлд. Нет, я не сошел с ума. Во дворе, укрывшись от посторонних глаз, нас поджидали двадцать арбалетчиков и команда Барри в полном составе, готовые в любой момент устроить в этом заведении конец света. Мне не хотелось начинать драку. Была слабая надежда, что разум возьмет верх над эмоциями. Увы!