Магия большого города. Леди
Шрифт:
– Всем спасибо, все свободны, – отчеканила я, сама удивляясь собственному тону. Никогда в жизни никем не командовала, а как здорово получается! Не иначе, наследственность сказывается. – А ты останься.
Выделенная мне горничная, собравшаяся было удалиться вместе с остальными, послушно вернулась обратно и остановилась в центре комнаты, поглядывая с плохо скрываемым любопытством то на меня, то на мой нелепый багаж.
– Как тебя на самом деле зовут? – поинтересовалась я, со вздохом облегчения падая в кресло. Доктор выписал меня под честное слово, пришлось пообещать, что я ни в коем случае не буду бегать по канализациям в ближайшие недели две, да и вообще постараюсь с постели без крайней нужды не вставать. Переход от машины на второй этаж особняка, даже учитывая, что поднимались мы на лифте – затаив дыхание, само собой – дался мне нелегко, и геройствовать я сегодня больше не собиралась.
Переодеться и спать.
– Миссис Хармс называет меня Бетти, – прошелестела девушка. Она явно пребывала в растерянности. С одной стороны, я внебрачная дочь, то есть подобострастие не требуется… а с другой, лично президент приказал меня во всем слушаться. То есть некий вес в этом доме мое слово имеет.
Интересно, что там за миссис Хармс? Мне еще предстоит познакомиться с женщиной, которая заняла место моей матери. Как ни странно, ненависти или же неприязни я к ней заранее не испытывала. Не знаю, какая размолвка вышла у родителей и отчего все сложилось так, как сложилось, а значит, обвинять в чем-либо совершенно постороннюю даму смысла нет. Вот когда узнаю все детали, тогда и решу, презирать мне ее, или обойдется.
Я вяло махнула рукой.
– Бетти – это кличка. Полностью как? – уточнила у теребящей передник служанки. Отчего-то мне казалось важным выяснить настоящее имя девушки, а не повторять слепо за хозяйкой дома.
– Беатрикс, но мисс Хармс считает, что это слишком длинно, – косясь в сторону, промямлила горничная.
– У меня пока еще нет склероза, могу и запомнить, – слабо улыбнулась я. – Не могла бы ты приготовить мне ванну, пожалуйста? В больнице меня обтерли чем-то, но чувство, что я до сих пор грязная.
– Да, разумеется! – воскликнула служанка и бросилась выполнять поручение.
В каком-то смысле даже хорошо, что я попала сюда в полумертвом состоянии. Хочешь – не хочешь, а приходилось командовать прислугой, сама я не сумею ни включить воду, ни разобраться с пузырьками, которых, вне всяких сомнений, в ванной ничуть не меньше, чем на туалетном столике.
Зато добраться до чемодана я смогла. Приоткрыла створки, убедилась, что все книги небрежно свалены поверх пальто – потому он и не закрывался толком, туда видно побросали, что под руку попалось, и застегнули как сумели – захлопнула его обратно и пересадила на потертый матерчатый бок скворца.
– Охраняй, – шепнула я Бенджи и вернулась чуть ли не ползком в кресло. Последний порыв высосал все мои силы, однако следовало убедиться, что мои нелегальные сокровища в безопасности.
Доверия в этом доме я ни к кому не испытывала. Как-то оно все случилось резко, спонтанно и неожиданно. Президент вдруг воспылал ко мне отеческой любовью, решил пожертвовать карьерой и спасти сиротку? Сильно сомневаюсь. Какие бы дифирамбы не пел ему мистер Хэмнетт, мне не верилось в бескорыстие и широту души у политика.
А значит, имелся некий расчет. Выгода, которую он обретал, приютив внебрачную дочь. Пока что мне неизвестная, но вскоре я надеялась немного этот вопрос прояснить.
Как и многие другие.
Не сомневаюсь, что содержимое чемодана мистеру Хармсу уже известно. Однако рядовым горничным лучше в него нос не совать. Судя по любопытным взглядам, которые Беатрикс бросала в ту сторону, первое, что она сделает, когда я устроюсь в ванне – сунет туда нос. Самовольно или по приказу миссис Хармс – мне еще только предстояло узнать.
– Вода готова, мисс Хармс! – сообщила горничная, подходя к креслу с явным намерением дотащить меня волоком, если понадобится. Кряхтя, как столетняя бабка, я все же поднялась самостоятельно.
– Я мисс Шерман, – поправила ее я, все же опираясь на услужливо подставленное плечо. Дорога до белоснежного мраморного бассейна, в котором при желании можно было поплавать, показалась мне вечностью, но оно того стоило. Пена высилась неровными шапками, от поверхности поднимался парок, от которого огромное зеркало над раковиной уже успело запотеть.
Пожалуй, ванная не уступала размерами самой комнате.
С помощью Беатрикс я устроилась в горячей, на грани комфортного, воде и почувствовала, как меня наконец-то отпускает напряжение. Даже чей-то болезненный вскрик, донесшийся из-за двери, не потревожил наполнявшего меня покоя. Зато горничная дернулась, собираясь бежать и выяснять.
– Не переживай. Это кто-то пытался залезть в чемодан, – сонно пробормотала я, удерживая ее за запястье. – Пожалуйста, продолжай.
– Хорошо, мисс Ха… Шерман! – покорно пискнула она, принимаясь массировать мне голову. Шампунь пах травами и сладковатыми фруктами, и преследовавшая меня до сих пор канализационная вонь отступила.
Не думаю, что от меня и впрямь воняло, скорее, подсознание никак не могло прийти в себя после пережитого.
Когда я, завернутая в пушистый халат, румяная и разморенная, выплыла из ванной, меня там ждала еще одна горничная, которую мне не представляли. Поднос, принесенный ей, стоял на прикроватном столике и испускал дурманящие ароматы куриного бульона.
– Мистер Хармс велел вас накормить, учитывая больничный режим, – пробормотала она, баюкая руку, на которой явственно проступала ярко-красное пятно. Что ж, ей повезло, Бенджи ее не клюнул, а всего лишь ущипнул.
– Благодарю, – кивнула я, устраиваясь на кровати. Есть за столом я бы все равно не смогла – тряпочкой сползла бы на пол. Поднос перекочевал мне на колени и опустел за считанные минуты. Как его убирали, я уже не заметила. Сон сморил меня прямо так, сидя.
Глава 2
Когда я очнулась от тяжелой, дурной дремы, больше напоминавшей затянувшийся обморок, солнце давно добралось до зенита.
Спешно одевшись и приведя себя в порядок – кроме синяков под глазами и общей бледности, ничто особо не напоминало о пережитых мною давеча событиях – я поспешила на встречу с новоявленным отцом, понимая, что безнадежно опаздываю.