Магия большого города. Леди
Шрифт:
– Чтобы не быть голословным. Вот пропуск, заверенный моей личной подписью. – Он подышал на увесистый штамп и тщательно поставил оттиск. – И печатью. Покажешь на входе в участок, тебя проводят к заключенной.
– А потом? – слабым голосом уточнила я. Осознание того, что передо мной сильнейший некромант, который каким-то непостижимым образом умудрился стать президентом в стране, преследующей магов, никак не желало укладываться в моей голове.
– А потом все будет зависеть от тебя, – жестко отрезал мистер Хармс. – Будешь вести себя прилично, будешь хорошей дочерью и примерной невестой – Саманта будет жить. Не могу сказать, что припеваючи, но вполне сносно.
– Я смогу в этом убедиться? – Взяв себя в руки, я усилием воли заставила себя не дрожать, как осиновый лист.
Внутри меня буквально колотило, но внешне милая улыбка не сходила с лица, будто мы обсуждали погоду, а не судьбу моей подруги. И мою собственную, если на то пошло. Подчиниться? Прогнуться? Выйти замуж за незнакомца по указке? Что ж, до определенного предела я готова сделать вид, что смирилась и готова на все. Но прожить так всю жизнь я точно не собираюсь! Соберу улики, сведения… не знаю, что буду делать с ними дальше, но, наверное, уж не сидеть взаперти под контролем отца!
И абсолютно точно – никакого замужа!
– Разумеется, – усмешка, прочертившая лицо мистера Хармса, мне совершенно не понравилась. – Мало того, ты будешь ее регулярно навещать. Только сначала тебе придется дать мне клятву полного подчинения.
– Ни за что! – отчеканила я, снова вскакивая.
Про подобные клятвы, передававшие волю и саму суть приносящего их в руки принимающей стороны, я слышала от матушки, с комментарием «никогда, никому и ни за что!» Впрочем, и без ее подсказки было все очевидно – «полное подчинение» изначально звучит так себе.
– Сядь! – поморщившись, приказал мистер Хармс.
Я нехотя подчинилась. Не потому, что испугалась или решила сдаться, нет. Наш диалог еще не окончен. Наоборот, сейчас мы наконец-то переходим к самому интересному: любимой стадии завсегдатаев южных базаров – торгу. Меня попытались подкупить, затем запугать. Любопытно, что будет следующим? А оно точно будет, я нужна президенту. Не знаю ещё зачем, но явно нужна, иначе не стал бы он рисковать репутацией и привозить безродную провинциалку к себе домой.
– Как насчет клятвы о неразглашении? – осведомился мистер Хармс после небольшой паузы.
– Возможно, – поджав губы, сдала я позиции. – Смотря, какие условия и триггеры. Смертельной давать не буду, и не думайте!
– А как же твоя подруга? Где твоя благодарность за ее спасение? – лукаво прищурился собеседник, но меня этим уже было не пронять. Я поняла, что казнить Саманту не будут в любом случае, это слишком удачный рычаг давления на меня. Смысл от нее избавляться? Как тогда меня шантажировать? Угрозы моему личному благополучию, сказать по правде, не так уж и пугают.
Слишком многое я успела пережить за этот неполный месяц в столице.
– Я уже упоминала, что безгранично вам признательна за заступничество. Но жертвовать собой во благо неизвестно чего не собираюсь, – отрезала я. – И тем более не собираюсь становиться рабой человека, которого вижу второй раз в жизни. Извините, но на предвыборных плакатах не считается.
Мистер Хармс помолчал, постукивая подушечками пальцев друг о друга. Я сидела с неестественно выпрямленной спиной, сконцентрировавшись на том, чтобы не позволить эмоциям отразиться на лице. Отчего-то казалось очень важным не дать понять президенту, насколько мне на самом деле страшно.
А страшно мне было, и еще как!
– Ну хорошо, – кивнул он наконец то ли мне, то ли каким-то своим мыслям. – Клятва о неразглашении и обычный, немагический договор. Все по закону – содержание, доля имущества в наследовании, официальное признание тебя дочерью, и прочее.
– Что взамен? – деловито уточнила я, не веря до конца, что так легко умудрилась вывернуться.
– Взамен… слушаться меня беспрекословно, ездить куда скажу, общаться с кем разрешу и делать то, что прикажу. Подробнее узнаешь после того, как я услышу клятву, – довольно ухмыльнулся президент.
Наступила моя очередь задумчиво помолчать.
– Не вижу для себя плюсов, – наконец сообщила мистеру Хармсу не без сарказма. – Фактически – то же самое рабство, только не магическое. Зачем оно мне?
– Ты же любопытна, как все женщины, – протянул он полуутвердительно. – И хочешь узнать, что станет с твоей подругой. А еще ты не хочешь закончить так же, как невеста этого выскочки.
По спине пробежали уже не ледяные, а просто-таки вечномерзлотные мурашки. При чем здесь несчастная невеста мистера Хэмнетта?
– А как, ты думаешь, высокородные семейства избавляются от пятнающих их репутацию отродий, у которых так некстати проснулся дар? – голосом мистер Хармс явно кого-то изобразил – кого-то, кто яростно ненавидел всех магов без исключения. – Сдают в приют для умалишенных, разумеется. А потом… расскажу после клятвы. Либо отправлю туда, чтобы ты сама, на собственном опыте, узнала. Выбирай.
И уставился меня с видом объевшегося сливок кота.
Я же не знала, что думать и за какую мысль первой хвататься.
Мистер Хэмнетт… Ричард… сдал невесту в сумасшедший дом? Вряд ли – на него не похоже. Скорее, ее семья!
Меня отправят туда же? Пожалуй, это хуже казни. Я слышала жуткие вещи про опыты, которые ставили над душевнобольными. Те вроде бы призваны были улучшить их состояние, но чаще всего просто быстрее сводили бедолаг в могилу.
Кстати, действительно, тем самым улучшая их состояние. Там хоть не больно.
Я нервно сглотнула. Нет, туда я точно не хочу. Что остаётся?
Клятва неразглашения? Это не кабала, а, скорее, некий магический кляп, запрещающий раскрывать детали посторонним. Обычно в тексте произносимого обета упоминались лица, допущенные к тайне, с которыми можно ее обсуждать… отличный шанс узнать, кто же замешан в этом фарсе! Рассказать я, правда, этого никому не смогу, но ведь можно как-то дать понять, намекнуть, написать в конце концов!