Магия черная, магия белая
Шрифт:
Нет, либо Маргоша собиралась от тоски промотать все бабушкино наследство на роскошные тряпки, либо решила любой ценой доказать мужу, что он дурак, слепец и сам себя наказал, бросив такую женщину, как она…
Слух о Маргошином преображении быстро облетел окрестные отделы, и оттуда потянулись ходоки, на ходу придумывая предлоги, чтобы заглянуть в комнату к соседям и полюбоваться на прекрасную Маргариту. Кто-то спрашивал телефонную книгу, кто-то – лишненькую дискеточку, у кого-то внезапно заело принтер и оставалось только христом-богом умолять людей добрых из соседнего отдела распечатать три странички, ну буквально – всего три… Маргарита сидела молча, загадочная, как Джоконда, и любопытных взглядов не замечала.
– Девочки, а не поставить ли нам чаю? – засуетилась Вера Петровна, справедливо рассудив, что за чашкой чая под общую беседу Маргоша просто вынуждена будет хоть что-то рассказать. – Татьяна Викентьевна, воткните, пожалуйста, чайник в розетку, я в него с утра налила отфильтрованной воды, а мы с Маргошей как самые молодые и спортивные сбегаем вниз за пирожками. Кому какие брать?
Сотрудницы, выглядывая из-за компьютеров, нестройно подавали голоса:
– Мне с картошкой.
– А мне два с творогом, если будут. А не будет с творогом, тогда простые плюшки.
– И еще два слоеных с повидлом!
Маргоша молча встала и походкой даже не Анастасии Волочковой, а божественной Майи Плисецкой (как в лучшие времена знаменитой балерины) пошла за Верой Петровной. Грузная Петровна на фоне своей спутницы казалась белым медведем.
У лифта они столкнулись с заместителем директора по хозяйственной части господином Дубом. Дуб, утомленный вечным пребыванием в огромном женском коллективе, обычно не обращал никакого внимания на сотрудниц библиотеки, приди к нему на прием хоть сама Мэрилин Монро с заявкой на ремонт светильников в рабочем помещении. А уж встречаясь с библиотечными дамочками на углах и в вестибюлях, Дуб их, что называется, в упор не видел. Но тут, очутившись у двери лифта рядом с парой библиотечных теток, он вдруг споткнулся и чуть не упал, мельком глянув одной из них в глаза.
Собственно, теткой ее назвать можно было с большой натяжкой – сексапильная деваха лет двадцати-двадцати пяти, все при ней, как говорится, фигурка, ножки… Но само по себе это еще ничего не значило – мало ли фигуристых девок в разгар дня бродит по учреждению, вместо того чтобы сидеть на своих рабочих местах и карточки перекладывать. Дуб тут на всякое насмотрелся.
А эта, вроде бы скромница, глазки потупила и тихо говорит: «Здравствуйте, Петр Аркадьевич!» – потом ресницами ка-ак махнет, а под каждой ресничкой словно сто чертей пляшут. И от этого огненного взгляда в голове Дуба случилось какое-то замыкание, он забыл обо всем на свете и готов был бежать за библиотечной красоткой хоть на край света (и действительно, проехал зачем-то вместе с бабами на лифте в цокольный этаж, хотя собирался выйти на первом)…
Когда деваха вместе со своей спутницей игривой походкой направилась к буфетной стойке, отвернувшись от Дуба, заместитель директора опомнился и кинулся бежать вверх по лестнице, перепрыгивая по две ступеньки зараз. Не хватало только наделать глупостей и дискредитировать себя в глазах подчиненных! Тут и так сплетни циркулируют как вода в природе – женский коллектив без этого не может.
А девка хороша, очень хороша девка! Странно, что он прежде ее не замечал. Есть в ней какая-то внутренняя чертовщинка, которая всегда привлекала его в женщинах. Вот таких в старину и объявляли ведьмами…
Отдышавшись после пробежки по лестнице, Петр Аркадьевич отправился по своим делам, мурлыча под нос песенку, невесть как пришедшую ему на память из времен ранней молодости:
За одни глаза тебя б сожгли на площади,Потому что это – колдовство…Очередь к прилавку буфета была небольшой – человек
Вера Петровна и Маргоша пристроились в хвост очереди и терпеливо ждали, когда придет их черед выбрать пирожки и поболтать с буфетчицей Майей о том о сем.
Близорукая Петровна наконец смогла рассмотреть, что висит у Маргоши на шее. Оказалось, смутное предчувствие не обмануло – на шее молодой сотрудницы и вправду болталась массивная золотая цепочка хорошей старинной работы с какой-то подвеской.
– Бабушкино наследство? – с интересом спросила Вера Петровна, кивнув на «незасвеченное» среди коллег ювелирное украшение.
– Да, – кивнула Маргоша. – Она мне подарила незадолго до смерти и просила не снимать…
От дальнейших подробностей пришлось из благоразумия воздержаться: что подумала бы Петровна, начни Маргоша Горынская рассказывать про свойства магического амулета под названием «охраняющий пентакль», имеющего привычку предупреждать свою владелицу о надвигающейся опасности и даже по мере сил отвращать беду… Наверное, Петровна, дама благоразумная и скучная, как бухгалтерская книга, принялась бы разносить по библиотеке весть, что несчастная Горынская, на голову которой свалилось столько бед, не вынесла их и слегка тронулась, ударившись в нездоровую мистику.
– Красивая цепочка, – не унималась Петровна. – Старинная, небось, дорогая… А что там изображено на подвесочке? Батюшки, да это же пятиконечная звезда в кружочке! Наверное, сталинских времен поделка, тогда мода такая была – то серп и молот в золоте отольют, то звезду, а то фабричные трубы или трактор в виде брошки изготовят – агитация за индустриализацию, так сказать. Теперь, между прочим, ценность, соцарт называется, коллекционеры могут хорошие деньги отвалить… Ну а старикам что – для них это идеалы далекой юности, они к старому очень привязаны. Беспартийные бабки внучкам крестики на шеи вешают, а партийные, кто от своих убеждений не отказался, – звездочки и портреты Ильича. Меня лично это не раздражает. И отказываться грех – чего зря обижать бабушек, когда они уже одной ногой в могиле? Пусть спокойно доживают со своей верой! Вот и твоя ушла в лучший мир, упокой, Господи, ее душу, зная, что у тебя на груди висит пятиконечная звездочка. Старые что малые…
Маргарита слушала молча. Знала бы Вера Петровна, насколько далека она в своих умозаключениях от истины! Никогда еще у Маргоши не было таких жгучих тайн, которыми нельзя поделиться с коллегами даже под самым большим секретом… А очередь тем временем подошла, и Петровна уже отвлеклась от «пентакля» и обсуждала с Майей свою собаку и вечные собачьи проблемы («Вы представляете, Майечка, мы были вынуждены отвезти Асту к ветеринару, так у меня просто язык не поворачивается сказать, сколько с нас содрали за прием!»), одновременно делая заказ («И еще пару слоеных с повидлом и пару с творогом… А с картошкой сегодня есть? Наташа просила непременно с картошкой, она такая любительница! Кстати, она передавала вам привет и спрашивала: не нужен ли вам на лето сборник диктантов для сына? Подиктуете ему на каникулах, мальчик к осени подтянется…»).