Магия черная, магия белая

Хорватова Елена Викторовна

Николя Реми, собственной персоной, не отрываясь, смотрел в хрустальный шар, в котором среди клубящихся волн мелькала уже виденная Маргошей картинка – водяная дева в салоне автомобиля и два амбала с мрачными мордами по бокам. Реми хмурился: ему в открывшейся картинке что-то явно не нравилось.

Маргарита еще не успела его как следует рассмотреть, как Реми почувствовал ее взгляд и стал нервно озираться. Его шар, оставленный без присмотра, совершенно заволокло туманом.

Маргоше пришлось поскорее «закрыть» зеркало – бабушка пугала ее, что объект наблюдения способен посредством магического зеркала установить

с ней астральную связь, и последствия этого будут непредсказуемы. А поскольку мессир Реми, как известно, весьма силен в черной магии, то испытывать на себе непредсказуемые последствия его действий Маргарите особенно не хотелось.

И без того было понятно, что попавшую в руки его команды водяную деву больше уже никто не увидит…

– Не расстраивайся, – сказала Кика, которая, оказывается, неслышно подошла к Маргоше и все это время стояла рядом, с интересом рассматривая картинки в зеркале. – Водяные девы не испытывают ни страха, ни боли. Была водой и снова станет водой… Хорошо, что мы послали ее сегодня на работу вместо тебя и ты не попалась им в руки!

Маргарита почувствовала еще какую-то смутную тревогу, даже не тревогу, а так, легкое беспокойство. Наблюдая за автомобилем, в котором увезли водяную деву, она неосознанно выхватывала взглядом и картинки городского пейзажа. Дождь, моросивший со вчерашнего вечера, наконец прошел, и даже облака растянулись, и без всякого колдовства Москву заливало яркое летнее солнце.

Яркое солнце? Размышления о перемене погоды никогда всерьез не беспокоили Маргариту, метеозависимостью она не страдала.

Почему же теперь мысль о ярком солнце кажется такой неприятной и почему она неотвязчиво крутится в голове?

– Слушай, а как там вторая дева? – Маргарита вдруг поняла причину своего беспокойства. – Мы оставили ее на балконе. С утра там было тенисто и довольно свежо, а теперь туда пришло яркое солнце. Посмотри, какой солнцепек на улице. А ведь после обеда балкон оказывается на солнечной стороне…

– Ой, яркое солнце для водяных дев противопоказано! – охнула кикимора. – Я со всеми делами совсем забыла об этом!

Клеопатра и Маргоша наперегонки кинулись на кухню к балконной двери. Застекленная лоджия и вправду оказалась залита ярким солнцем. А водяной девы не было. Лишь быстро высыхавшая лужица мутной воды растеклась на полу у плетеного кресла…

– Ну вот, испарилась! – вздохнула Кика. – И как это я зазевалась?

У Маргариты из глаз невольно выкатились слезинки – водяная дева была такая милая, спокойная, послушная и так напоминала ее саму, а теперь превратилась в лужу…

– Ну-ну! – строго прикрикнула на нее кикимора. – Сырость, конечно, дело хорошее, но ее тут и без твоих слез достаточно. Тебе в школе рассказывали про круговорот воды в природе? Обычное явление, а вовсе не повод для слез! Пойдем-ка лучше еще ненадолго зеркало откроем! Хоть одним глазком взглянуть, чем там дело кончится!

Металлические ворота распахнулись перед джипом, пропуская его внутрь, и захлопнулись, повинуясь какой-то скрытой автоматике. Пацаны выволокли из машины деваху и потащили ее к дому. Девка по-прежнему не сопротивлялась, что приятно облегчало похитителям задачу.

Мрачный, похожий на ворона мужик, который шестерил у шефа, прозываясь его секретарем, впустил их

в холл. Дальше этого холла пацанов никогда не приглашали, и парням порой даже казалось, что несколько лестниц, разбегавшихся в разные стороны, на самом деле никуда не ведут, что это нечто вроде компьютерной графики, такая картинка, прикрывающая что-то иное. Но домина был огромный, это и со стороны видать, значит, и комнат в нем несчитано, и лестницы должны бы куда-то выводить…

В холле на кожаном диване их поджидали двое. – Хозяин и его помощник Александр Петрович Богучаров, ходивший в очень больших начальниках. Чика всегда думал – если уж Богучаров при всей своей власти так прогибается перед Хозяином, то у того, видать, положение и вообще запредельное, почему он и имя свое светить не желает.

– День добрый. Привезли вам бабу обещанную, – сказал Чика, выталкивая библиотекаршу поближе к центру комнаты, на всеобщее обозрение. – И кольцо с нее сняли. Вот. Все как велено.

И вытащил из кармана платок, завязанный узелком. Узелок почему-то был мокрым…

– Ну, господин Чекмарев, это деловой подход, – довольно кивнул Александр Петрович. – Все можете сделать, если захотите…

Но сидевший рядом с ним Хозяин молча и еле заметно шевельнул рукой, и Петрович тут же заткнулся.

– Кого вы привезли? – раздался злобный голос, который исходил, казалось, не из уст Хозяина, а откуда-то из далекого пространства и, отражаясь волной от стен, от пола и даже от потолка, наполнял комнату гулким эхом. – Кого вы привезли, олухи?

– Би-библиотекаршу, – невольно заикаясь, прошептал водила, понимавший, что Хозяин чем-то разгневан, но еще не догадывавшийся, что именно оказалось не так. – Она это, она, мы с фоткой сличали. И кольцо то самое…

Узелок на платке никак не развязывался, и пришлось рвануть его зубами. Старинный перстень по-прежнему лежал в платке, значит все о'кей, задание выполнено. И чего тогда Хозяин глаза пучит и недовольство изображает? Вечно ему все не так, хоть лоб себе разбей, а на все капризы не угодишь!

– Вот, босс, то колечко, что у нее с лапы смылили. – Чика тщательно обтер мокрое кольцо уголком платка и протянул хозяину.

Но тот даже не поднял руки, чтобы взять драгоценную добычу. Вместо этого он уставился на кольцо мрачным взглядом… И тут случилось нечто непонятное! Старинное кольцо вдруг растаяло в пальцах Чики, как пломбир на солнышке, только еще быстрее. Золотая цацка, теряя всякую форму, просочилась между пальцами и растеклась лужицей по ковру, застилавшему пол. Причем лужица была просто водянистой, никаких следов золота в ней не наблюдалось, будто кто-то обычной воды на ковер плеснул…

Чика понял, что у него сносит крышу: мгновенно впитавшись в ворс ковра, исчезнувший перстень оставил единственный след – грязноватое мокрое пятно.

Глядя на ошеломленное лицо Чики, Хозяин усмехнулся, но ухмылка его была недоброй…

И он наконец протянул руку, но не к Чике, потому что взять у парня было больше нечего, кроме мятого и мокрого платка, а к девке, по-прежнему стоявшей на месте с радостной улыбкой тихой дурочки. Из его ладони вылетел сноп искр. (Такие штучки Чика видел только в раннем детстве, когда был он сопливым пацанчиком Вовкой и мамка водила его в заезжий цирк-шапито, где искрами пулялся фокусник в черном цилиндре.)