Магия луны

Пикарт Джоан Эллиот

Она сердито смотрела на рыбок в аквариуме.

— Закройте рты, ради Бога, — сказала она вслух. — Вы похожи на идиотов.

Она медленно прошла к столу и села в кожаное кресло. Время, размышляла она, нужно Деклану, чтобы иметь возможность оценить ее профессию, и у него будет необходимое время, а у нее бесконечное терпение.

Она соединит его усилия со своими. И она попытается узнать, как можно больше о «Харрис и Купер», если это, конечно, еще не слишком поздно.

Джой судорожно вздохнула и проглотила комок в горле, вставший от слез. Взглянув на часы, она заметила, что уже почти

пять. Это был длинный и утомительный день, в течение которого ей было трудно оторвать свои мысли от Деклана, чтобы сосредоточиться на проблемах пациентов.

Когда она увидит Деклана снова? Придет ли он к ней домой после работы? Нет. Зачем ему входить в комнату, где, он знал, ему будут предъявлены неразумные требования?

Она вздрогнула, когда зазвонил телефон, отрывая ее от мучительных мыслей. Она нажала мигающую кнопку и подняла трубку.

— Я слушаю, Джеймс.

— Мистер Харрис здесь. Пациентов на сегодня у вас больше нет. Мне сказать ему, чтобы он прошел?

Деклан здесь, думала Джой, ее мысли метались. Он пришел? Почему? Попрощаться навсегда? О, нет!

— Алло?

— Да, да, Джеймс, скажи мистеру Харрису, чтобы он прошел в мой кабинет. Спасибо, Джеймс.

Она положила трубку задрожавшей рукой. Деклан!

— Джой?

Она резко подняла голову, и ее сердце застучало, когда она увидела в двери Деклана. Он выглядел великолепно, но был уставшим.

— Деклан, я… — она встала в страхе, как бы не подломились колени.

Она не хотела бы, чтобы на ней был сейчас этот темный, сшитый на заказ костюм с белоснежной блузкой. Утром она схватила первую попавшуюся под руку вещь, когда одевалась, но сейчас пожалела о своем выборе. Ей хотелось бы сейчас выглядеть женственной и красивой, она хотела сейчас быть Джой-женщиной.

Деклан вошел в кабинет и закрыл за собой дверь. Джой вышла из-за стола, и они оба остановились, разделенные пространством комнаты.

— Я должен поговорить с тобой, — сказал он тихим голосом. — Я здесь не для того, чтобы обсуждать мой уровень стресса.

Он расстегнул пиджак и засунул руки в карманы брюк.

— Мне тоже нужно поговорить с тобой, — произнесла Джой, услышав, как неуверенно звучит ее голос.

Она показала рукой на кресла:

— Присядешь?

— Нет.

— Нет? — она отступила и оперлась о стол. — Деклан, я…

— Я пришел к тебе, — прервал ее Деклан, — и это дает мне право говорить первым, так ведь?

— Да, конечно, продолжай.

— Мне не следовало оставлять тебя одну вчера вечером, Джой. Я сожалею об этом. Уверив Винса, что непременно буду с тобой рядом, я оставил все-таки тебя одну. Это было с моей стороны безответственно.

— Ничего плохого не случилось, Деклан. Мне не нужна нянька, — сказала она спокойно, изучая его лицо в надежде найти какую-нибудь подсказку, о чем он думает, но ничего не нашла.

— Все же я должен был бы оставаться с тобой, — он сделал паузу, чтобы передохнуть, потом медленно продолжал: — Я очень много думал вчера вечером, глядя на голубую луну. Мои мысли скакали, как мячик в пинг-понге, и они остановились на некоторое время на моих родителях, как у нас все было дома, когда я был ребенком. Мой отец был водителем автобуса, а мать работала в ювелирном магазине, —

он вытащил руки из карманов и провел беспокойными пальцами по волосам. — Их работа была не очень-то увлекательной, не так ли? Но каждый вечер за обедом они делились рассказами о том, кого видели в течение дня. Я так любил эти рассказы! Я думаю, они приукрашивали их немного для меня, но обед был моим любимым временем. Мой отец рассказывал о людях, которые садились в его автобус. Однажды сел парень с двумя охранниками! В автобус! Можешь поверить? А моя мать познакомилась с кинозвездой, купившей огромное кольцо с изумрудом. Это кольцо подходило к ее новому платью. У моих родителей были сотни рассказов, и они все мне нравились. Я понимаю теперь, что они уважали друг друга и ту работу, которую выбрали.

— Деклан…

— Пожалуйста, позволь мне закончить. Я представил нас, Джой, сидящими за обедом. Что мы скажем друг другу кроме пары слов о погоде? Если я предложу поехать посмотреть здание, которое спроектировал, ты не поймешь, о чем я говорю. Если ты скажешь, что заставила улыбнуться несчастного подростка, я не пойму, что ты сделала особенного. Что же бы мы с тобой делали за обедом? Смотрели бы на часы, когда же мы ляжем в постель и займемся любовью. Это единственное, что нас действительно сближает, и в самом деле это способно выразить, как сильно мы любим друг друга, но этого недостаточно, так ведь?

Джой качнула головой:

— Так.

— Джой, после того как я оставил тебя вчера вечером, я понял, что хочу, чтобы ты знала как можно больше о «Харрис и Купер», о том, как Джефф и я начинали это дело, почти что умирая от голода, но выжили и удержались. Я хочу отправиться с тобой на прогулку по городу и сказать: «Видишь? Посмотри на это здание, я его проектировал, и оно теперь прочно стоит здесь, и люди работают в нем. И, о Боже, Джой, я хочу понять, чем ты занимаешься в своем кабинете весь день. Я уже понял, что не только такие типы, как я, гробящие себя работой, доходя до стрессового состояния, приходят к тебе. И не только скучающие домохозяйки в поисках нового развлечения.

— О да, Деклан, не только!

— И где-то в середине ночи меня ударило, как кирпичом между глаз: ты тратила время и энергию, пользовалась своими знаниями и опытом, и тебе удалось вернуть мне, как подарок, жизнь. Ты увидела, поняла и объяснила мне, что я работаю слишком много из-за неправильно понятой вины в смерти Джеффа, и я слышал тебя, но не послушался… до вчерашнего вечера. Теперь я все понимаю отчетливо. Ты, Джой-психолог, все перевернула во мне. Уважаю ли я твою профессию? Господи, я не знаю, как начать говорить об этом. Я уважаю и люблю тебя всю, Джой Барлоу. Клянусь, это так.

— О, Деклан, — прошептала она, и ее глаза наполнились слезами. — Ты такой заботливый и внимательный, а когда мы занимаемся любовью, ты отдаешься совершенно, ничего не утаивая от меня. Ты бросил все и поехал со мной, когда мой отец был крайне расстроен из-за Бутча, и ты не колебался, собираясь выразить свои добрые чувства к старому псу.

Он снова засунул руки в карманы.

— Потому что ты, Джой, женщина, которую я люблю. Ты заботишься и любишь всем своим существом, и меня, и своих пациентов, так ведь? Я прав, Джой?