Магия отступника
Шрифт:
— Невар? Ты уже здесь?
Теперь ее голос достигал меня иначе. Он исходил от ветра, шелестевшего ее листвой, и, более интимно, от ее упавшего ствола, который мы разделяли. Я потянулся к ней и нашел ее. Мы словно бы держали друг друга за руки, но только в этом таилось и нечто большее.
— Ты наконец-то здесь. Весь ты. Окончательно здесь.
— Да. Я здесь.
Было так просто полностью воспринимать ее. Я и не догадывался, что прежде мы кричали друг другу через такое расстояние. Теперь, когда она говорила, ее мысли без напряжения расцветали
— Взгляни на себя, — велела она, польщенная потоком невысказанных похвал, адресованных ей. — Просто посмотри, каким ты становишься.
Деревце уже пустило в ход питательные вещества, собранные в моем теле. Оно отрастило новые веточки, на них пробивались почки, а те листья, которые были на нем прежде, стали больше и зеленее. Я протянул их к свету и ветру, поражаясь тому, что способен это сделать. Я наслаждался поцелуями солнца на листьях и ерошившим их легким ветерком и ощутил даже вес большой птицы, усевшейся на мою ветку. Она чуть поерзала и поскребла по стволу клювом, как будто затачивая его.
— Привет, Невар, — заговорила птица. — Я пришел получить долг.
Это был голос бога; он просочился в меня, словно холодная кровь, смешивающаяся с теплой. Орандула, старый бог. Бог равновесия, бог смерти. Он ощущался сгустком мрака в моей кроне, его когти впивались в мою кору, его тело загораживало мои листья от солнца. Меня сотрясла волна дрожи от дурных предчувствий.
Хотя, с другой стороны, что он теперь может мне сделать?
— Что я теперь могу тебе сделать? — повторил он мой невысказанный вопрос. — Снова и снова я позволял тебе выбирать. Заплати за отнятое. Ты можешь отдать мне смерть или жизнь. Я даже был готов взять у тебя мальчика. Но снова и снова ты отказывался от возможности уладить со мной дела.
— Думаю, мне уже слишком поздно угрожать, — жизнерадостно ответил я. — Я уже мертв.
— В самом деле?
Он подскакал ближе к моему стволу. Я скорее пожертвовал, чем увидел, как он склонил голову набок и уставился на меня. Потом клюнул мою ветку. Мои листья дрогнули от удара.
— Ты ощущаешь себя мертвым?
— Я…
Нет, я не ощущал себя мертвым. Я ощущал себя в большей степени живым, чем долгое время прежде. Несколько кратких мгновений я чувствовал себя свободным, начинающим новое существование.
— Кем бы ты ни был, не забирай его у меня, — тихо взмолилась Лисана. — Нам многое пришлось вынести и многим пожертвовать. Магия, конечно же, не может потребовать от нас большего, чем мы уже сделали.
— Магия? — Он переступил
— Чего ты хочешь от нас? — резко спросила Лисана.
— Только то, что принадлежит мне по праву. И я даже в последний раз позволю тебе выбирать. Выбирай сейчас, Невар Бурвиль. Выбирай, что ты мне отдашь. Или я сам возьму что захочу.
— Что он имеет в виду под жизнью или смертью? — закричала мне Лисана.
— Не знаю. Думаю, он находит забавной игру словами. Гернийцы говорят о нем как о старом боге, его уже мало кто помнит и почти никто не почитает. А прежде он считался богом смерти. Но еще и равновесия.
— Это весьма разумно, — вмешался Орандула. — Как можно быть богом смерти и не быть богом жизни? Не стоит думать, что они могут существовать друг без друга. Одна — это прекращение другой, не находите? Там, где заканчивается одна, начинается другая. — Он переступил по ветке. — Они находятся в равновесии.
— Значит, если он потребует жизнь, ты ее отдашь и выберешь смерть? — обратилась ко мне Лисана.
— Так я и предположил. Наверняка я не знаю, а он не хочет объяснять.
— Объяснение испортило бы все веселье, — рассмеялся бог. — К тому же, даже объясни я, ты все равно бы не понял.
— Только мы решили, что нам больше ничего не угрожает… — Лисана явно начинала бояться. — А что, если ты предложишь ему свою смерть? Что произойдет тогда?
— Я не знаю.
— А ты не можешь просто его спросить? — В голосе ее звучало удивление, что я до сих пор этого не сделал.
— Не думаю, что он ответит. Кажется, он находит забавным требовать расплаты, когда я не знаю, что соглашаюсь ему отдать.
Со вздохом, похожим на шелест ветра в молодой листве, она двинулась мимо меня навстречу Орандуле.
— Если он предложит тебе свою смерть, что ты возьмешь?
— Конечно, его смерть, что еще?
— И тогда ты убьешь его дерево?
Я почувствовал, как он переминается с ноги ногу, и вдруг смог увидеть его. Это было совсем другое зрение. Я осознал его форму — и то, как он заслоняет свет от моих листьев. Он искоса глянул на дерево Лисаны.
— Нет. Конечно, я его не убью. Тогда я дал бы ему смерть, а не забрал ее. — Птица встопорщила перья, пригладила и вновь принялась их чистить. — Я не собираюсь больше ждать, — предупредил бог.
— Скажи ему, чтобы он забрал твою смерть, — решительно предложила Лисана.
— Но как ты можешь быть уверена?
— Наш единственный выбор — предложить ему твою жизнь. Мы знаем, чем это кончится. Он говорит, что ты должен решать быстро, иначе он выберет сам. Что ж. У нас два пути. Нам известно, что один из них плох. Выбери другой. Он может тоже оказаться плохим, но так, по крайней мере, остается какая-то надежда.
— Только не с этой птицей, — с горечью ответил я.
Орандула зашелся громким каркающим хохотом.
— Итак, что же ты выбираешь?