Мах-недоучка
Шрифт:
— За сколько? — спросил Мах.
— За шестьдесят золотых, — ответил оборотень.
— Ну и в чем вопрос? Предложи новому владельцу вдвое больше — и делу конец!
Оборотень тяжело вздохнул и объяснил:
— Ее купил господин Тар-Вайк, глава нашего клана. Твоя Лула теперь наложница в его гареме и останется там до самой смерти. Уж извини…
— Нужны мне твои извинения, — пробурчал Мах, вылезая из багажного короба. — Давай-ка отведи меня к этому вашему Тар-В… Как бишь его? Ну, ты понял… Я с ним сам переговорю с глазу на глаз.
— Но
— Веди к шатру, на месте разберемся, — самоуверенно отмахнулся рыцарь.
— Но… — Хрюх попытался было вразумить безумца.
— Слушай, не зли меня, — решительно перебил Мах. — У меня и так того гляди дым из ушей пойдет! Вот начну сейчас рубить налево-направо бритые головы твоих сородичей, твой Вар-Тайк сам прибежит меня успокаивать. И мы с ним поговорим. И он внимательно выслушает все мои требования… Но я хочу все решить тихо и мирно, без крови. Так что давай веди меня к шатру.
— Эй, Хрюх, кто это с тобой? — насторожился один из стражников, заметив, что странная парочка твердым шагом направляется ко входу в шатер главы клана.
Хрюх собрался было ответить, но Мах шепотом велел ему молчать и идти дальше.
— Эй! К вам обращаюсь! Куда это вы идете?! — заметил их еще один телохранитель, но и его вопрос остался без ответа.
До входа оставалось шагов двадцать.
— А ну, стой, кому говорю! — дружно гаркнули сразу шесть стражников.
Хрюх остановился как вкопанный. А Мах, не нуждающийся более в проводниках, наплевав на стражников, прибавил шагу.
Увидев столь вопиющее неповиновение со стороны небритого и потому чрезвычайно подозрительного типа, стража в буквальном смысле слова озверела и бросилась на наглеца. Изумленный Хрюх увидел, как Мах за мгновенье до смертельного удара десятка когтистых лап вдруг попросту растворился в воздухе и тут же появился, но уже у входа в шатер Тар-Вайка, далеко за спинами стражников, сбившихся в шумную кучу. Мах еще на секунду задержался перед входом. Он не мог отказать себе в удовольствии обернуться и помахать рукой остолбеневшему Хрюху. Лишь после этого он откинул полог и шагнул в прохладный полумрак.
Внутреннее убранство шатра свидетельствовало о полнейшем отсутствии вкуса у его хозяина. Серые стены, серый же свод из суровой, ничем не задрапированной шатровой ткани, а на полу — настоящая свалка из всевозможных дорогих вещей. Слитки золота валялись вперемешку с измятой одеждой и множеством разноцветных шелковых подушек, причем все это великолепие было обильно припорошено белесым песочком. Дальний левый угол был отгорожен от остального пространства тоненькой полупрозрачной занавеской розового цвета, а еще там лежал пышный, довольно чистый ковер и с полдюжины больших мягких подушек. По всей видимости, этот угол являл собой спальню Тар-Вайка. Остальное же пространство, похоже, служило одновременно приемной, столовой
Из дальнего правого угла донесся радостный девичий щебет:
— Ну? Что я вам говорила?
— Это и есть грозный Мах? — откликнулся мужской басок.
— Он самый! — заверила собеседника красотка и, повернувшись к обалдевшему от неожиданности рыцарю, засыпала его вопросами: — Эй, Мах, что ты так долго? Я ждала тебя еще два часа назад. Много ли народу по дороге покрошил? Кстати, ты не забыл забрать у менялы Книгу Мудрости?
— Но позвольте, откуда вы… — забормотал озадаченный Мах, но прекрасная незнакомка перебила его:
— Мах, неужели ты меня не узнал? Это же я, Лула.
Ноги рыцаря как-то сами собой подкосились, и он, пораженный преображением девушки, безвольно опустился на какую-то подушку… Когда он в последний раз видел Лулу, та была оборванкой с намеком на миловидность, но с грязными ногтями и всклоченными волосами. Теперь же перед ним на мягком пуфике грациозно восседала сама воплощенная женственность в роскошном платье, с головы до ног увешанная золотом и драгоценными камнями…
— Мах, что с тобой такое? — забеспокоилась Лула, видя странное поведение всегда решительного рыцаря.
— Да… я… — начал было Мах, но тут полог откинулся, и на рыцаря кинулись четверо разъяренных стражников.
Но Мах ожидал чего-нибудь в этом роде и был начеку. Когти оборотней в очередной раз полоснули пустоту, Мах же, живой и невредимый, мгновенно переместился шагов на восемь, спокойно приставил меч к груди толстого дядьки, собеседника Лулы, и вежливо попросил:
— Господин Тар-Вайк, будьте так любезны, велите своим телохранителям покинуть шатер.
— А ну вон! — послушно рявкнул глава клана Бритоголовых.
Все четверо злобно зарычали, защелкали страшными зубами, грозно замахали острыми когтями, но покорно попятились к выходу.
— Имей в виду, Мах, если со мной что-нибудь случится, мои люди будут преследовать тебя до конца дней твоих! — грозно предупредил Тар-Вайк.
— Не бойся, я вовсе не жажду твоей крови, — успокоил рыцарь толстяка, отводя меч от его груди. — Я пришел вот за этой девушкой. — Мах кивнул в сторону Лулы. — Она находится под моей защитой и покровительством. Вчера вечером ее подло похитили и продали оборотням твоего клана. Я пришел выкупить ее свободу.
— Слишком поздно! — покачал головой Тар-Вайк и не без злорадства пояснил: — Она уже зачислена в мой гарем и теперь неприкосновенна для всех, кроме меня, единственного своего господина.
Мах холодно усмехнулся и поинтересовался:
— А может, в виде исключения? Скажем, за сотню золотых?
— Никаких исключений быть не может! — заявил толстяк, гордо вскинув голову.
— А за сто десять?
— Да как ты смеешь, презренный?! — возмутился Тар-Вайк. — Я глава клана, а не меняла какой-нибудь! Мое слово — закон! Сказал, нельзя — значит, нельзя! И торгу не бывать!