Мах-недоучка
Шрифт:
Мах приставил клинок к шее перевертыша, но в этом уже не было нужды: безликий даже не попытался скрыться. Его взор бесцельно блуждал по комнате, изо рта потянулась тонкая струйка слюны — словом, все признаки тихого помешательства были налицо.
С исчезновением обличья барона Рудаля растаяла и сеть, стягивавшая Лулу. Девушка помогла Маху связать безликому руки.
Толкая безумца перед собой, они покинули гранитную комнату.
В пустом коридоре от гари было не продохнуть. Факелов под потолком, пожалуй, даже прибавилось, но из-за
— А ну, стоять!
Дорогу Маху заступил рыцарь в изрядно помятых доспехах и с обнаженным мечом в руке. За спиной его грозно возвышались четверо рослых копейщиков со щитами, на которых красовались гербы графа Палуча.
— Ваша милость, бросил бы ты валять дурака, — чуть кривясь, попросил Мах. — Мне, знаешь ли, не до шуток! Неужели не видишь, что я конвоирую плененного безликого, опаснейшего лазутчика? Так что не стой на пути, а прикажи-ка своим людям проводить меня к кому-нибудь из рыцарей-магов.
Но помятый рыцарь невозмутимо парировал:
— Да, граф и бароны лазутчиков весьма опасаются, потому и приказали мне хватать всех, кто пойдет по этому коридору, а пропускать только тех, у кого будет специальный письменный пропуск, подписанный графом Палучем. У вас он есть?
— Слово чести, граф и бароны очень ждут меня! — заверил Мах.
— Та-ак, значит, пропуска у вас нет, — подытожил неколебимый страж и, обернувшись к копейщикам, коротко бросил: — Взять их!
Прокляв про себя тупость рыцаря и высматривая за мощными спинами стражников тощую фигуру деда Пузыря, Мах уже взялся за меч, но тут вдруг вмешалась Лула. Она протянула «помятому» сложенный вчетверо лист бумаги и промурлыкала своим нежным голоском:
— Доблестный рыцарь, не этот ли пропуск вам от нас нужен?
Сделав знак стражникам повременить с атакой, рыцарь принял из рук Лулы бумагу, развернул, прочел и, судя по тому, как он вдруг вытянулся перед Махом, вполне удовлетворился прочитанным.
— Извините, господин барон! — отчеканил он и учтиво вернул Луле листок. — Ранее я не имел чести быть с вами знакомым, поэтому и не признал. Куда прикажете вас проводить?
— Я должен немедленно увидеть барона Верда! — распорядился Мах, сам весьма удивленный внезапной покладистостью рыцаря.
— Гнеб, ты все слышал? Проводишь господина барона, его спутницу и пленника к господину барону Верду… Господин барон, будьте любезны последовать за этим стражником. — Помятый рыцарь указал на одного из копейщиков. — Он проводит вас, а я не смею вас больше задерживать! Честь имею!
Мах едва дождался, когда они отойдут подальше от поста.
— Что это за фокус с пропуском? Где ты его раздобыла? — накинулся он на девушку.
— Тс-с, тише, стражник услышит, — испугалась Лула.
— Во-первых, до него добрых пять шагов, — возразил Мах, — во-вторых, у него есть прямой приказ начальника и он обязан доставить нас к отцу. А в-третьих, даже если он и услышит что-то,
— Где, где! Будто сам не догадываешься, — усмехнулась девушка. — Пока ты вязал безликого, я пошарила у него в карманах, наткнулась на этот пропуск и решила, что он нам может пригодиться. Как видишь, пригодился.
— Эх, Лула, Лула, как же тебе не стыдно обшаривать карманы несчастного безумца?.. — Мах начал выговаривать с осуждающей миной, но под конец не выдержал и расхохотался.
— Ах ты, лицемер недоделанный! — возмутилась Лула. — Стараешься помочь, а он…
Но в чем он виноват, Маху посчастливилось не узнать: шедший впереди стражник остановился и, поклонившись Маху, молча указал на дверь, за которой, надо было понимать, обретался барон Верд.
Верд чуть в обморок не упал, когда сын вдруг появился на пороге. Уже зная, что обитатели осажденного замка сделались за последние два месяца настороженными, недоверчивыми и подозрительными, Мах прямо с порога решительно заявил:
— Отец, это я, твой Мах собственной персоной. А чтобы ты совсем не сомневался… вот, смотри. — И молодой барон, мгновенно переместившись из одного угла комнаты в противоположный, заключил старика в объятия.
— Сынок! Вернулся!.. Радость-то какая!.. — запричитал растроганный отец.
— Вот, отец, позволь тебе рекомендовать… Это Лула, — представил подружку Мах. — А это мой отец, барон Верд.
Верд приветливо кивнул девушке. Смущенная Лула пропищала: «Здравствуйте», а Мах продолжил:
— Не беспокойся, отец, она не оборотень. Она кураска. Вообще-то курасы, как и оборотни, способны менять обличья и превращаться в каких-то рептилий, но, как я понял, делают они это крайне редко, а многие за всю свою жизнь так ни разу не переживают ни одного превращения…
— Я тоже очень рад видеть вас целым и невредимым, — донеслось откуда-то из угла покоев.
Мах обернулся и только теперь заметил барона Силику.
— Извините, Верд, — продолжал Силика, — я понимаю, как вы рады благополучному возвращению сына, но вы ведь сами прекрасно знаете, сколь незавидно наше положение. Дело — прежде всего, а радоваться будем потом… если это «потом» вообще наступит. Мах, от того, что вы ответите на мой вопрос, зависит судьба всего королевства. Вам удалось раздобыть холодный огонь?
— Удалось, — криво улыбнулся Мах, — но…
Однако его тихое «но» потонуло в восторженных криках баронов:
— Я всегда верил, что у него получится! Молодец, сын! Я горжусь тобой! Ты — наш спаситель! Ты самый… самый!..
— Мах, вы и впрямь лучший из лучших! Ну, теперь они у нас попляшут! Сейчас мы такой фейерверк учиним! Ух, как же мы их!..
— Господа, вы не дослушали!! — Чтобы перекрыть радостные вопли, Маху пришлось прокричать это во всю мощь своих легких. Бароны замолчали, и Мах, понизив голос, объяснил: — Я вернулся с полным горшочком холодного огня, но уже в гранитной комнате, едва выйдя из Врат, столкнулся с бароном Рудалем…