Мальчики Из Бразилии

Левин Айра

– Просто взглянуть, - Сказал Менгеле, продолжая держать его на мушке.
– Я не собираюсь причинять ему неприятности. Я тот самый доктор, который принимал его.

– Что это, черт побери, все значит?

Уиллок остановился у двери, которая вела на боковую лестницу.

– Так есть у вас снимки?
– переспросил Менгеле.

– Есть альбом. Там, где мы сидели. На нижней полке столика с телефоном.

– Вот эта дверь?

– Да.

– Опустите одну руку и приоткройте ее, только не­много.

Повернувшись

и опустив руку, Уиллок чуть приотк­рыл двери и снова заложил руку за голову.

– Дальше открывайте ее ногой.

– Уиллок ткнул панель носком ноги.

Менгеле переместился к стенке и прижался к ней, уткнув ствол в спину Уиллока.

– Заходите туда.

– Я должен включить свет.

– Включайте.

Уиллок дернул за шнурок и за дверью вспыхнул тусклый свет. По-прежнему держа руки за головой, Уил­лок нагнулся и, переступив порог, сделал шаг на пло­щадку, на дощатых стенках которой висели домашние инструменты.

– Спускайтесь, - приказал Менгеле.
– Только не торопясь.

Уиллок повернулся налево и стал медленно спускать­ся по ступенькам.

Менгеле тоже перешагнул порог, оказавшись на пло­щадке; он смотрел вслед Уиллоку, прикрыв двери.

Тот медленно продолжал спускаться по ступенькам в подвал, держа руки за головой.

Менгеле аккуратно выцелил спину, обтянутую крас­ной рубашкой. Несколько выстрелов слились в один, и у него заложило уши от их грохота. Со звоном вылетели гильзы, покатившись по ступенькам.

Руки упали от седой головы и тщетно попытались ухватиться за деревянные перила. Уиллок покачнулся.

Менгеле, чуть не оглохнув, всадил еще одну пулю в красную рубашку.

Руки соскользнули с перил и, Уиллок рухнул головой вперед. Лбом он ударился о пол внизу и замер, раскинув по ступенькам ноги.

Менгеле продолжал наблюдать за ним, ковыряя в ухе кончиком мизинца.

Открыв двери, он вышел в холл. Собаки продолжали отчаянно лаять.

– Тихо!
– гаркнул Менгеле, прочищая другое ухо. Собаки не затихали.

Поставив на место предохранитель, Менгеле засунул пистолет в кобуру; вытащив платок, он вытер внутрен­нюю ручку дверей, дернув за шнурок, погасил свет и, помогая себе локтем, прикрыл двери.

– Тихо!
– снова крикнул он, засовывая платок в карман. Собаки не успокаивались. Они царапали пол и колотились в двери, выходящие в дальний конец холла.

Торопливо подойдя к парадным дверям, Менгеле вы­глянул сквозь узкую стеклянную панель и, отворив две­ри, вышел наружу.

Сев в машину, он включил двигатель и, объехав вокруг дома, загнал ее в пустую половину гаража.

Вернувшись, он аккуратно прикрыл за собой двери. Собаки, захлебываясь от лая, визжали и царапали пол и двери.

Менгеле взглянул на себя в стоячее зеркало; сняв парик, он отклеил усы с верхней губы и засунул то и другое в карман висящего пальто.

Снова уставившись на себя в зеркало, он обеими руками пригладил короткий сероватый ежик волос. На­хмурился.

Снять пиджак и повесить на крючок; на то же место перевесить пальто, прикрывая пиджак.

Распустить узел своего галстука в черно-золотую по­лоску, снять его, сложить и сунуть в карман пальто.

Расстегнуть пуговичку светло-синей рубашки, рас­стегнуть и следующую, вытащить воротник и расправить его.

Собаки рычали и бесновались за дверью.

Теперь он занялся кобурой. Глядя на себя в зеркало, он спросил:

– Вы Либерман?

Этот вопрос он задал несколько раз, стараясь, чтобы в словах звучал американский акцент, а не немецкий. Он постарался придать своему голосу интонации глухо­ватого голоса Уиллока:

– Заходите. Должен признать, что вы меня чертов­ски заинтриговали. Не обращайте на них внимания, они всегда так гавкают.
– Он несколько раз повторил труд­ные сочетания английской фонетики.
– Вы Либерман? За­ходите.

Собаки заходились от лая и рычания.

– Тихо!
– крикнул на них Менгеле.

Глава седьмая

Одним глазом Либерман по­глядывал на стрелку спидомет­ра на приборной доске своего маленького округлого «Сааба», отмерявшего сотни ярдов. Дом Уиллока был в четырех десятых мили от поворота на Олд Бак-роуд - если только он правиль­но разобрался в завитушках по­черка Риты - так что он уже где-то неподалеку. По пути он только один раз остановился зайти в туалет, и сейчас было двадцать минут первого.

Он чувствовал, что разроз­ненные куски головоломки встают на свое место, и все идет прекрасно. Он, конечно, опечалился, услышав, что было найдено тело Барри, но, тем не менее, как ни печально, даже этот факт мог пойти ему на пользу: теперь у него был убедительный весомый факт, который он может выложить на стол в Вашингтоне. И Курт Кохлер прибыл, и дело не только в записке Барри - скорее всего, в ней какие-то важные данные - но и в свидетельстве добропорядочного граж­данина. Конечно, он готов дождаться его и оказать всю помощь, которая в его силах; сам тот факт, что он лично приехал, является доказательством его готовности.

Кроме того, как только ему удастся убедить Уиллока в необходимости находиться под защитой, поскольку ему угрожает опасность, из Филадельфии тут же явятся Гринспан и Штерн с надежной командой ребят.
– Си­туация имеет отношение к вашему сыну, мистер Уиллок. К его адаптации. Она была организована для вас и вашей жены женщиной по фамилии Элизабет Грегори, так? И прошу вас верить мне, никто, кроме...

Спидометр отсчитал последнюю сотню ярдов, и впе­реди слева показался почтовый ящик. «СТОРОЖЕВЫЕ СОБАКИ» гласили черные буквы на дощечке внизу, а в верхней части ящика - «Г.УИЛЛОК». Остановив маши­ну, Либерман переждал, пока мимо проедет грузовик, и пересек дорогу. Он повернул рулевое колесо, стараясь не выскочить из глубокой колеи, и грязная ухабистая дорога постепенно стала подниматься наверх между де­ревьями. Днище машины проскрежетало по камням. Ли­берман переключил скорость и поехал медленнее. Гля­нул на часы: почти двадцать пять минут первого.