Мальчики-охотники за удачей в Панаме
Шрифт:
– Каким образом? – спросил дядя.
Мистер Мойт решил сам ему ответить.
– Во-первых, – сказал он, глядя на меня с таким отвлеченным выражением, словно он меня не видит, – я не использую для продвижения обычное горючее.
Бензин дорог и опасен, и его нужно постоянно пополнять. Электричество ненадежно, и нужны очень громоздкие устройства, чтобы его запасать. Обе эти силы грубые и неудовлетворительные. Прежде всего мне нужно было найти движущую силу, на которую всегда можно полагаться, недорогую и всегда доступную. И я нашел сжатый воздух.
–
Я уверен, что он знал об автомобилях меньше меня, потому что у меня дома была маленькая машина и я ездил на ней вдоль берега. Но мистер Перкинс гордился знакомством с современными машинами, а то, что не знал по личному опыту, все равно считал, что знает.
– Сжатый воздух, – с видом оратора заявил он, – это то, что движет парус корабля.
Изобретатель удивленно посмотрел на него.
– Мне это кажется очень умной идеей, – торопливо сказал я. – Но я не понимаю, сэр, как мы можете использовать с этой целью сжатый воздух.
– У меня есть резервуар, – сказал Мойт, – который постоянно заполняется насосами, по мере того как воздух тратится, что происходит, конечно, только, когда машина движется.
– Но вам нужно что-то, чтобы начать движение, – сказал я. – Вы используете для этого бензин?
– Нет, сэр. У меня есть глицериновая взрывчатка, такая конденсированная, что достаточно одного атома, чтобы привести машину в движение. Я держу с собой в небольшом отделении пинту этой взрывчатки, которой хватает на год. Там, где есть воздух, у меня есть неограниченная энергия.
– Здорово! – воскликнул дядя Набот с таким явно притворным энтузиазмом, что мы с Недом с трудом удержались, чтобы не рассмеяться.
– Иными словами, – продолжал Дункан Мойт, – я значительно усовершенствовал обычный автомобиль. Позвольте, господа, показать машину и все объяснить вам.
Мы все обрадовались этому отвлечению. Даже Нед Бриттон, который не умеет пользоваться и швейной машинкой, хотел осмотреть изобретение нашего безумного пассажира.
Мойт сразу начал развязывать веревки и снимать промасленный брезент – это были части неумело сшитых старых парусов. Но когда эта непривлекательная оболочка была убрана, мы с удивлением увидели машину такой красоты, завершенности и мастерства исполнения, что наши возбужденные и радостные восклицания были одновременными и искренними.
Может быть, Мойт и безумен, но он превосходный механик, и это действительно было творение его рук.
Автомобиль? Что ж, у машины четыре колеса с широкими резиновыми шинами, с рулевым устройством и кузовом для пассажиров, но в остальном самые большие автомобильные фанаты не узнали бы в этой машине автомобиль.
Казалось, он весь из металла – любопытного металла тускло-серебристого цвета, ни одна часть не окрашена и не отполирована, но все так отлично сконструировано, что все части соединяются и прекрасно подходят друг другу. Грациозная конструкция, хотя кузов напоминает корпус лодки; колеса расположены так, что машина поднята больше обычной. Стены кузова толщиной примерно в фут, внешняя и внутренняя стороны из этого необычного
Мойт объяснил, что пространство между сторонами – это вакуумные камеры, воздух в них подается насосами, и они делают машину удивительно легкой. К тому же внутри того, что напоминает планширь корабля, размещены части регулируемого верха; когда они подняты и соединены, образуется куполообразная поверхность, покрывающая весь кузов. Эти части почти целиком из стекла, внутри которого тонкая проволочная сетка; пассажиры видят все, что происходит снаружи, стекло не разобьется, в крайнем случае только треснет, и сетка удержит обломки вместе.
Двигатели расположены в передней части кузова. Их четыре, каждый не больше кувшина в галлон объемом, но Мойст заверил нас, что каждый двигатель развивает мощность в двадцать пять лошадиных сил, в целом получается сто лошадиных сил, благодаря удивительной эффективности сжатого воздуха. Все остальные механизмы аналогично сокращены по размерам и размещены так, что водитель легко дотягивается до каждого.
Вход с обеих сторон кузова и сзади, как удобно, но сидения внутри кузова размещены по кругу, за исключением сидения водителя. Кузов такой просторный, что в нем удобно размещаются от шести до восьми пассажиров или в случае необходимости даже больше.
Все это легче понять, наблюдая, и мне трудно объяснить с помощью пера. Возможно, я описал не так понятно, как следует, но я должен в качестве оправдания сослаться на недостаток знаний механики. Я не сомневаюсь, что когда-нибудь вы все будете ездить в таких машинах и поймете все подробности лучше, чем я, простой моряк, который многое мог не заметить.
– Но, – сказал дядя Набот, у которого от возбуждения выпучились глаза, – я все равно не понимаю, как это штука движется по воде.
Мойт улыбнулся, кажется, впервые с тех пор, как я с ним познакомился, и его улыбка была полна торжествующей гордости.
Он вошел в автомобиль, нажал на какие-то кнопки, и из колес выдвинулась дюжина фланцев в форме совка. В дальнейших объяснениях не было необходимости. Мы сразу поняли, что колеса автомобиля стали гребными, и их быстрое вращение, несомненно, будет продвигать машину.
Совки их того же металла, который использовался повсюду в этом удивительном изобретении, и они располагались под углом, который давал наибольшую мощность толчка.
– Алюминий? – спросил мистер Перкинс, показывая на металл.
– Нет, сэр. Вероятно, это мое наиболее удивительное открытие, и вы меня простите, если я скажу, что это тайна, которую я пока не хочу раскрывать. Но могу вам сказать, что я нашел сплав, равного которому по прочности, выносливости и легкости нет в мире. Он весит чуть больше чистого алюминия, но в тысячу раз прочнее его. Можете проверить одно из этих лезвий, которые кажутся такими хрупкими.
Дядя Набот нагнулся и осторожно коснулся устройства пальцем. Потом нажал сильней. Наконец поставил ногу и попытался согнуть весом своего тела. Фланец с удивительным успехом сопротивлялся всем его усилиям.