Маленькая красная кнопка
Шрифт:
— Ну где-то же они встречались? Не в подворотне же, Пименов собственной тени боится. Боялся…
— Лучше б он по сторонам смотрел, когда дорогу переходит… — я начала раздражённо сопеть, а он добавил: Но мысль уловил, я её подумаю, пока ты будешь у вдовы.
— А на работу тебе не надо? — спрашиваю удивлённо.
— Сегодня суббота… — удивился ещё сильнее, распахнув глаза на дорогу.
— Я в декрете, у меня другое времяисчисление, — буркнула в ответ и добавила неожиданно: — Вы с Артёмом похожи.
— Так меня ещё никто
— Вы оба — прожжённые циники, — продолжила со смешком, — верить надо в людей, Тимур.
— Я верю в тебя. В нас верю. В сына. Хватит с меня.
— А я верила в Пименова. Что, если его вовсе не подкупали? Что, если вынудили угрозами?
— А дачка сама себя купила? — спросил язвительно и тут же изменился в лице, посерьёзнев. — Кстати, вариант. Надо быть идиотом, чтобы сразу же спустить бабки, нарисовав на своей голове мишень. Пименов хоть и косячил, но идиотом не был. Да и косяков, помимо того турецкого контракта, вспомнить не могу…
Соболев заёрзал на сиденье, а я хохотнула:
— Пошла мысль?
— Ахеренное чувство, — ухмыльнулся самодовольно, — я же говорил, с тобой думается лучше.
«Ага, — влез внутренний голос, — а потом сказал, катись на три буквы по окончанию аудиенции».
— Оставлю тебя на вдову и смотаюсь в одно местечко, окей? — продолжает тут же. — Вызови такси от ворот, если не успею вернуться, встретимся дома, — чуть не заржала. Нервно, разумеется, ничего весёлого в повторяющихся из раза в раз событиях не было. — Ау, ты там уснула, что ли?
— Как раз наоборот… — пробормотала невнятно и сказала чуть громче: — Думаю над предстоящим разговором. Такси? Ок.
— Отлично!
Да уж конечно. Просто супер. Как по щекам нахлестали, мол, очнись, дурёха! И сверху ведёрко ледяной воды, чтоб не расслаблялась.
Тимур остановился у ворот, я тут же отстегнула ремень, но выйти не успела, он схватил меня за запястье и протянул:
— А ну-ка посмотри на меня…
— Чего? — попыталась сделать удивлённое лицо, но надутая нижняя губа никак не желала возвращаться на законное место.
Соболев вздохнул и задумался, уставившись в окно поверх моего плеча.
— Не, не понял, — выдал недовольно, — объясняй.
— Чего тебе объяснять? — но закос под дурочку разбивается о его укоризненный взгляд. — Да, блин, ну какая разница? Давай разберёмся поскорее и закончим всё это.
— Вот оно… — выдохнул, прикрыв глаза, — я тебя внимательно слушаю.
— Тимур, отпусти, — нахмурилась, дёрнув рукой, — кому нужны эти сцены?
— Сцену устраиваешь ты, а не я. Мне нужны простые объяснения.
— Ну а мне не хочется разжёвывать тебе элементарные вещи! — вспылила, дёрнув ещё раз, но он лишь сжал сильнее.
— Придётся. Иначе ничего не получится.
— Думала, мы вместе будем проверять все теории, — соврала, отведя взгляд.
— Это не продуктивно, Ди, — сказал со вздохом, — моё участие не
— Ладно, поняла… — пробормотала в ответ, а он уточнил:
— Точно?
— Точно, точно, — слабо улыбнулась и он отпустил мою руку, — встретимся в твоём доме.
Успела заметить, как он поморщился, захлопнула дверцу и подошла к видеодомофону, нажав на кнопку.
Если честно, была готова к тому, что меня попросту не впустят. Постою, меня обматерят через динамик и посоветуют держаться подальше, но дверь просто щёлкнула, чуть приоткрывшись, а я просто вошла.
Домина в три этажа больше напоминал усадьбу. Колонны, низкая лестница с пандусом, высокие окна в французском стиле, ухоженная зелёная территория с цветниками и плодовыми деревьями, все дорожки идеально ровные и заасфальтированные, входная дверь нараспашку и хозяйка в инвалидном кресле в проёме, как главное украшение.
Я подошла на расстояние, достаточное для того, чтобы не кричать, но при этом не слишком близко, чтобы не смотреть на неё свысока, и поздоровалась.
— Действительно приятный голос, — ухмыльнулась женщина и вскинула подбородок, разглядывая меня. — Что ты хочешь, Диана?
— Понять его мотивы, — отвечаю честно, пожав плечами.
— Любовь, — улыбается неожиданно дерзко, бесцеремонно, нахально. — Моим сыном всегда движет лишь любовь. Ко мне, к тебе.
— А к человечеству любовь Вы ему привить не хотите? — спрашиваю язвительно. Задело! Её тон, её надменность, её не высказанные претензии. Стерва!
— О чём ты? — хмурится в ответ.
Вот и спесь куда-то улетучилась. Забавно, я думала, взбесится. Или не забавно? Чёрт, я что, лишнего сболтнула? Она не знала? Не знала, чем её сын занимается? Твою мать…
— О чём ты?! — повторяет нервно и вытягивается в струну.
— Просто хотелось Вас уязвить, — морщусь в ответ, — извините. Не знаю, в курсе ли Вы, но он спорил на меня, а тут Вы бросаетесь такими громкими словами, как любовь.
— Ах, спор, — кривит женщина своё красивое лицо, — глупые мальчишки. Но одному ты простила, так ведь?
— А вы близки, — ухмыляюсь, подперев колонну плечом.
— На сколько это возможно, — слабо пожимает плечами в ответ. — Своей жизни у меня нет, хоть рассказы послушать.
— Почему? Вы ещё молоды, красивы. Даже это уродливое кресло не делает уродливой Вас.
— Любовь, — вновь загадочно улыбается Елена Викторовна. — Да ты знаешь, кому я объясняю. Впрочем, когда проживёшь с ним больше тридцати лет, станет понятнее. Красива? Молода? Всё это такая глупость, такая ересь… если нет притяжения, внутреннего, прожигающего, ослепляющего, нечего и начинать. Я вполне самодостаточна, мне не нужен мужчина только для того, чтобы не чувствовать себя одинокой. Тебе прекрасно известно, что это не работает.