Маленькая польза

Батчер Джим

Тут он, казалось, понял, что за ним наблюдают. Он поднял свою морду ко мне, самодовольно мяукнул, небрежно щелкнул огрызком хвоста, и прыгнул на пол.

– Боб? – позвал я. – Колдовство еще работает?

– Да, кэп, – сказал Боб.

– Что это? – пробормотал Томас прямо около меня.

Я дернулся, рывком поднялся с пола, и впился взглядом в него.

– Я говорил тебе, чтоб ты прекратил так делать?

Он кивнул, его лицо было серьезно, только углы рта дрожали от усилия не улыбнуться.

– Прости. Правда. Забыл.

Я еще

поворчал и назвал его какими-то недобрыми, но точными словами.

– Он не прекращает просить меня брать его с собой, чтобы посмотреть кино про пиратов. А когда я взял его с собой в последний раз, он вошел в фильм! Это удалось замять, но если он назовет меня «приятель» еще раз, то я его укушу.

– Это интересно, – сказал Томас, – но я не об этом спрашивал.

– А, ну да, – сказал я. Я указал на сумку с кошачьей мятой. – Лист там.

– И что, он не привлечет жлобов Лета сюда?

Я издал злорадный смех.

– Нет. Они не могут видеть через защиту вокруг лаборатории.

– А зачем большая круглая резинка?

– Я связал колдовство их листа с матрицей вокруг Маленького Чикаго. Каждый раз, когда лист оказывается в пределах фута от модели, мое колдовство передает сигнал соответствующему месту в городе.

Томас сузил свои глаза, размышляя, и затем внезапно понимающе усмехнулся, поскольку Мистер атаковал кошачью мяту снова, на сей раз приземляясь около Сельскохозяйственного Музея.

– Если они будут следовать за навигатором, то будут бегать по всему городу.

– В двух с половиной футах снега, – подтвердил я, усмехаясь.

– Ты садист.

– Спасибо, – сказал я торжественно.

– Разве они это не поймут?

– Рано или поздно, конечно, поймут – допустил я, – но все равно это предоставит нам немного времени, чтобы спокойно работать. Извини…

Я дотащился до двери и надел свой плащ.

– Куда сначала? – спросил Томас.

– Никуда пока. Сиди жди. – Я достал свою квадратную лопату для снега из ведерка от попкорна, что стоит у двери, где она обычно проживает вместе с моим посохом, тростью-шпагой и легендарным волшебным мечом, Фиделаккиусом. Мыш сопровождал меня. Нелегко было даже просто открыть дверь, очень много снега навалило на порог. Я начал с очистки ступенек и обработал всю дорожку, такой вот могильщик наоборот.

Когда это было сделано, я сгреб снег с небольшого тротуара, переднего подъезда пансиона, и внешней лестницы, ведущей до квартиры Виллоуби на втором этаже. Потом я вырыл путь к гнезду почтовых ящиков. Заняло это меньше времени, чем я думал. Да, было много снега, но он еще не схватился коркой льда, просто своего рода порошок. Мышь нес вахту, а я старался не попасть снегом в него.

Мы возвратились домой, и я забросил лопату обратно.

Томас, нахмурившись, глядел на меня.

– Ты обязательно должен был расчистить улицу? Гарри … слушай, у меня сильное впечатление, что ты не чувствуешь срочности дела.

– Во-первых, – сказал я, – я не настолько хорошо мотивирован,

чтобы упираться, пытаясь спасти одетую в Армани задницу Джона Марконе. Я не буду из-за него не спать ночей. Во-вторых, мои соседи – пожилые люди, и если кто-нибудь не расчистит дорожку для прогулки, то они застрянут здесь. В-третьих, я должен делать то, что могу, чтобы быть на хорошем счету у моей домовладелицы. Госпожа Спанкелкриф почти глухая, но все-таки трудно скрыть, когда демоны убийцы или бригады зомби вышибают дверь. Она прощает мне случайную оргию, потому что я делаю хорошие вещи вроде расчистки дорожки.

– Легче сменить квартиру, чем твою задницу, – сказал Томас.

Я пожал плечами.

– Я настолько умаялся вчера, мне нужно было сделать что-то, чтобы размять мышцы. Так и так время бы на это ушло. А так я еще и позаботился о моих соседях. – Я поморщился. – Кроме того…

– Ты плохо себя чувствуешь оттого, что здание твоей домовладелицы иногда разрушается, потому что ты в нем живешь, – сказал Томас. Он покачал головой и фыркнул. – Это типично.

– Ну, да. Но не только это.

Он, нахмурившись, глядел на меня, слушая.

Я изо всех сил пытался найти правильные слова.

– Есть много вещей, которыми я не могу управлять. Я не знаю то, что может случиться в следующие несколько дней. Я не знаю, где я окажусь, какой выбор мне придется делать. Я не могу предсказать это. Я не могу управлять этим. Это слишком большое. – Я кивнул на лопату. – А это я могу предсказать. Я знаю, что, если я беру лопату и счищаю снег с проходов, то моим соседям будет жить более безопасно и более счастливо. – Я поглядел на него и пожал плечами. – Это стоящее дело, я так считаю. Дай мне минуту, чтобы умыться.

Он разглядывал меня в течение секунды и затем кивнул.

– О, – сказал он, с самой крошечной из улыбок. Он имитировал сопение и слабую гримасу. – Я подожду. С удовольствием.

Я вымылся. Мы были на пути к двери, когда зазвонил телефон.

– Гарри, – сказала Мёрфи. – Что, черт возьми, там продолжается?

– Ты о чем? – спросил я. – Что, черт возьми, там продолжается?

– У нас было по крайней мере две дюжины … хорошо, я думаю, что правильнее сказать – «наблюдений». Все от Йети до таинственных светящихся шаров. Естественно, это все тут же передается в ОСР.

Я начал было отвечать ей, но потом замолчал. Все-таки речь шла о Марконе. Хотя Марконе и не имел той степени влияния на гражданские власти, как он, возможно, хотел, у него всегда были источники информации в полицейских кругах, к которым его подчиненные могли, по-видимому, обратиться так же, как он. Было бы лучше немножко поостеречься.

– Ты звонишь из участка? – спросил я ее.

– Да.

– Нам надо поговорить, – сказал я.

Мёрфи не хотела признать, что люди, с которыми она работает, могут куда-то сливать информацию, но она не была человеком, который не верит правде только потому, что она ему не нравится.