Маленькие женские тайны
Шрифт:
— Бедная девочка…
— И еще она просила тебе передать, что с самого начала ни на секунду не верила, что ты убийца.
— Правда? — Ришар улыбнулся так, словно был растроган чуть ли не до слез.
— Только ты никому про нее не говори — она очень милая девочка, и я не хочу ее подвести.
— За кого ты меня принимаешь?!
— За человека, который обещал мне кофе и до сих пор не дал.
— Я тебе еще омлет обещал, какого ты никогда не пробовала! — встрепенулся Ришар. — Пойдем на кухню — я буду его готовить, а ты меня за это развлекать!
Взял
— А вообще ты чудо. Кстати, скажи мне, пожалуйста, чего они так всполошились из-за этого бантика?
— Баш на баш — а ты мне наконец объяснишь, что значат слова «большая политика»!
Крохотная кухонька была явно не предназначена для присутствия двоих человек; Клодин пришлось пристроиться в углу на металлической круглой табуретке — стильной, но крайне неудобной: даже ее не слишком объемистая задница на ней помещалась с трудом.
— Ну так что там с бантиком? — спросил Ришар, выставляя на рабочий стол три миски. (Зачем столько? Лично она бы обошлась одной!)
— Лейси сказала, что такие бантики оставлял на своих жертвах орудовавший лет восемь назад в этих краях серийный убийца.
— И чем дело кончилось — его арестовали?
— Понятия не имею, я про него никогда раньше не слышала. Завтра с утра схожу в библиотеку, посмотрю местные газеты, тогда буду что-то знать. Давай теперь ты — про политику, — потребовала Клодин.
— Имеются в виду выборы губернатора, которые состоятся в ноябре. Основные кандидаты — нынешний губернатор Страйкер и бывший заместитель прокурора штата Френк Гауэр. Сейчас, согласно опросам общественного мнения, у Страйкера имеется небольшой перевес, но он может легко сойти на нет, если станет известно, что человек, неоднократно гостивший в его доме, сын одного из спонсоров его избирательной кампании — убийца.
Слушая его, Клодин одновременно пыталась, вытянув шею, заглянуть ему за спину — что он там такое интересное делает?! Пока удалось подглядеть лишь, что в одной миске лежит мелко нарезанный базилик, в другой — яичные желтки, а в третьей — белки.
— То есть очень похоже, что мой арест — это на самом деле атака на губернатора, — продолжал Ришар. — Потому что обычно персону моего ранга, — прозвучало это очень мило и естественно, — не арестовывают без достаточных оснований, и уж тем более не ведут по вестибюлю отеля в наручниках — смотрите, вот он, преступник! Создается впечатление, что прокуратуре дано негласное указание во что бы то ни стало выставить меня виновным в глазах общественности. И статья эта в газете сюда отлично вписывается…
Заслушавшись его, Клодин забыла, что надо подсматривать, и опомнилась лишь услышав шкворчание вылитой на сковородку омлетной массы.
— А ты что — белки отдельно от желтков взбивал? — осмелилась спросить она.
— Естественно! — кивнул Ришар. — И вилкой — только вилкой, никакого миксера! Так вот, слушай — ты ее, кстати, читала?
— Нет…
— Губернатора
— Ну, и что теперь будет?
— Вечером поговорю с папой. Думаю, что Страйкеру тоже не помешает обо всем этом знать.
Больше Клодин подсматривать за действиями Ришара не пыталась, все равно такой подвиг — взбивать белки отдельно от желтков, притом вилкой — это не для нее.
Вскоре наступил торжественный момент: сложенный вдвое и разрезанный пополам омлет был выложен на подогретые и натертые долькой чеснока тарелки. При этом Ришар сетовал, что сковорода не та — для настоящего омлета нужна чугунная, и сыр он бы предпочел французский, Грюйер-де-Комт, а не швейцарский Эмменталь — лучшее из того, что нашлось на кухне отеля.
У Клодин создалось впечатление, что на самом деле он плодами своего труда очень доволен, а все эти жалобы — лишь попытка набиться на комплимент. Поэтому, попробовав первый кусочек, она восхищенно воздела к потолку глаза.
— Ну как — вкусно? — нетерпеливо спросил Ришар.
— Потрясающе! — не покривив душой, подтвердила Клодин — и не удержалась, хихикнула: — Но Томми я все равно не брошу, не надейся.
— А я-то старался! — ухмыльнулся он.
Когда Клодин вернулась в Форт-Лори, Томми, как ни странно, был уже дома — если можно этим словом назвать номер отеля. Она думала, что он спросит, где она была, но он сказал лишь:
— А я тебя уже жду! Хотел заказать что-нибудь на ужин — но подумал, может, ты что-то привезешь.
— Увы, нет, — развела руками Клодин. На самом деле она действительно хотела по дороге купить что-нибудь, но засиделась у Ришара, а потом, взглянув на часы, заторопилась и забыла.
Он подошел, поцеловал. Клодин боялась, что он почувствует запах вина — у Ришара нашлась бутылка «Мари-Сесиль» [28] , и они за разговором незаметно ее прикончили — но Томми не сказал об этом ни слова.
28
«Мари-Сесиль» — сорт французского полусухого вина.
— А чего ты сегодня так рано? — спросила она; хотела пристроиться щекой у него на плече, но вовремя вспомнила, что еще с утра на него сердится.
— Мы завтра уезжаем — на те самые маневры, о которых я тебе говорил.
— Да, я знаю, мне Фиона уже сказала.
Сухости в ее голосе Томми предпочел не заметить. Притянул к себе, сказал, глядя сверху вниз:
— Плюнь ты хоть раз на свою диету — давай закажем сейчас что-нибудь повкуснее и бутылочку вина?
— Давай, — вздохнула Клодин. Говорить, что спиртного ей на сегодня уже хватит, она сочла недипломатичным — решила, что просто будет пить поменьше.