Маленький человек на большом пути
Шрифт:
Я сдержал слезы, проглотил горький комок.
— Видишь ли, какое дело… — Похоже, мастер чувствовал себя не совсем ловко; обычно он говорил мало, а тут повторялся, покашливал, щупал подбородок. — Тебя приметил сам печник Креслинь еще там, в местечке. А глаз у него верный, так что ты не дрыгайся. Обучишься ремеслу, будешь не снаружи работать в дождь и мороз, как мы, а внутри, в доме, в тепле, словно барин. Знаешь как печники живут? Ого-го! Катаются как сыр в масле! Вот уж у кого в кармане всегда рубли позвякивают.
Я тут же отметил мысленно: не рубль даже, а рубли! А рубль, только один, — это же целых четыре перочинных ножа!
— Проработаешь лет десять — пятнадцать, а потом сунешь руки в брюки и сам будешь другими командовать. Шутка сказать — мастер-печник!
Настроение у меня резко изменилось:
— А когда идти? Сейчас еще нельзя?
— Вот отнесешь три-четыре ящика раствора, потом давай. Обратно но большаку до Силакрога, затем налево и айда до самого поместья.
— А где там жить?
— Видишь ли, какое дело… Все уже обговорено и ясно как божий день. Поселишься в доме у госпожи садовницы. Спать будешь в кровати ее сына; его недавно забрали в солдаты.
Это мне не понравилось. Я уже отвык спать в комнате. Как хорошо на сеновале: хочешь — спи, хочешь — кувыркайся в сене!
Мастер снова стал щупать подбородок.
— Видишь ли, какое дело… У госпожи садовницы всегда свежее молоко, хлеб пышный, пахучий, ешь — не хочу! Все тебе понятно? — спросил он.
— Понятно! — ответил я не очень уверенно.
— Ну так пошевеливайся же, пошевеливайся!..
Все это произошло так внезапно, так неожиданно. Я не знал, что подумать. То вдруг охватывала радость, то опять хоть плачь. Конечно, мне льстило, что печник из всех ребят местечка выбрал именно меня. Но… друзья, даже брат, остаются здесь, а я уйду один, буду работать в замке какого-то там неизвестного мне даже по фамилии барона.
Может, лучше убежать? А куда? Домой? Но ведь мастер сказал, что отец согласен.
Сипол, узнав, вероятно, от мастера о моей новой ссылке, подошел:
— Только носа не вешай! День, два, три, и мы тоже — гоп, ребята! — прибудем в oo поместье.
Я ничего не смог ответить. Сперло дыхание, все вдруг расплылось, закачалось. Чтобы скрыть слезы, я резко отвернулся. Сипол схватил меня, обнял и начал крутить. Я вырвался, побежал на сеновал, вытирая по дороге глаза рукавом. Собрал в узел все свои вещички…
Вскоре я уже шагал по большаку. Обернулся — друзья забрались на леса и машут оттуда руками. Август залез выше всех. Я видел его еще долго, пока поместье не скрылось за бугром.
Дорога на Силакрог была мне знакома: прошлым летом мы ходили в те места за орехами. Я вспомнил кривую рябину на краю большака, многочисленные рощицы, холмы, долины… Погружая босые ноги в теплый сыпучий песок, шагал и шагал вперед. На перекрестке, как и говорил мастер, свернул налево. Навстречу попался длинный обоз с навозом. Работники в домотканых льняных рубахах и штанах шли рядом с лошадьми и покручивали вожжами. Постолы у них громко скрипели, и, словно отзываясь, каркали вороны — слетелись со всех сторон па резкий запах.
Чем ближе к имению, тем ровнее дорога. Песок исчез, все рытвины усыпаны гравием. Но идти хуже — острые камешки режут босые ноги.
Потянулась бесконечная каменная ограда. Вот наконец и ворота. По утоптанной скотом аллее я направился к хлеву. Недалеко от него людская. Старуха у колодца брала па плечи коромысло, из переполненных ведер на землю плескалась вода.
— Скажите, пожалуйста, где живет садовник? — спросил я вежливо.
У старухи зажглись любопытством выцветшие серые глаза.
— Да, да, люди тут, в поместье, болтали, будто мадам берет приемного сынка. — Беззубый рот у нее растягивался, как резиновый. — Уж не ты ли им будешь?
— Нет, меня послали работать у печника, — ответил я, смутившись.
— Вот как! — Она не сводила с меня внимательного, недоверчивого взгляда.
— Тогда иди вон в тот дом на берегу пруда. Видишь, с навесом? Там они и живут.
Не нравилось мне это поместье. Хозяйственный двор грязный, захламленный, замусоренный, весь изрыт свиньями. По вытоптанной зелени бродят целые стаи кур и индюков.
Непорядок!
САДОВНИЦА
Я поднялся по широким каменным ступеням и робко постучал в резную дверь. Подождал, стукнул посильнее. Дверь открылась, на порог вышла полная немолодая женщина.
— Здравствуйте! — Я шаркнул ногой.
— Здравствуй, здравствуй, миленький… Ты из местечка? — спросила она приветливо.
— Вообще-то из местечка. — Я никак не мог справиться с непонятной робостью. — Но сейчас не из местечка, а из того имения, — и показал рукой, откуда пришел.
— Заходи, заходи в комнатку, — пригласила она, ласково улыбаясь. — Мне про тебя уже все рассказали. Заходи, миленький, ну?
К таким нежностям я не привык. Перешагнул несмело порог. Бросил взгляд на ноги — как бы не наследить!
Она словно мои мысли прочитала:
— Обожди, миленький, принесу сейчас ушатик с тепленькой водичкой. Помоешь ноженьки, тогда зайдешь.
Держа в руках узелок, я во все глаза глядел на сиявшую чистотой кухню. Пол блестел так, будто это и не пол вовсе, а обеденный стол. Поверх него стлалась дорожка, тканная из разноцветных кусочков материи.