Маленькое личико

Ханна Софи

– Значит, они со свекровью близко сошлись?

Саймон решил не обижаться на реплику Брайони.

– Не знаю, подходит ли это слово, но Элис перед ней благоговела. Придя сюда работать, она цитировала чертову старуху без передышки. У Вивьен найдется изречение или правило на все случаи жизни. Все это смахивало на какое-то вероучение. Думаю, Элис подкупала четкость этих правил.

– И какого рода правила?

– Ой, не знаю. Ну вот, например: никогда не покупай ковер, если он не из стопроцентной шерсти. Еще Элис поучала меня, когда я присматривала себе дом. Или –

не ездить на белой машине. Ценнейшие жизненные девизы, не находите? – съязвила Брайони.

– А почему нельзя ездить на белой?

– Бог ее знает, – пожала плечами Брайони.

– К счастью, со временем цитаты закончились, не то мне пришлось бы ее придушить. А можно спросить: какова вероятность, что вы найдете Флоренс и Элис живыми и здоровыми?

– Я приложу все силы, – заверил Саймон. – А их у меня больше, чем у многих. Ничего другого пока не могу вам обещать, к сожалению.

Брайони улыбнулась:

– А слабостей у вас тоже больше? Или, наоборот, нет?

Классический вопрос психотерапевта, если Саймон хоть что-то в этом понимает. Ни в коем случае нельзя отвечать.

– Вы бы хотели поближе подружиться с Элис? – спросил он, пытаясь понять, не ревнует ли Брайони подругу. Не потому ли ее бесит влияние Вивьен, что она сама хотела бы помыкать Элис? Может, у Элис навалом свободного времени, но она прикрывалась свекровью, чтобы отделаться от навязчивой компании? Вполне вероятно, что она тоже быстро уставала от Брайони.

– Нет, меня вполне устраивали наши отношения, но я не могу спокойно смотреть, как люди теряют голову, – тем более умные люди. Элис нужно было не потакать Вивьен, а объяснить, что у нее есть собственная жизнь!

Саймон ухватился за это запальчивое признание.

– Вы ей это говорили?

«Интересно, каково проходить психотерапию у столь категоричной особы», – подумал он.

– Нет. Понимаете, Элис – не тот человек, с которым можно так напрямую. Она всегда… держит дистанцию.

«Это мне в ней и нравится», – сказал про себя Саймон. Правда, «нравится» – слишком уж слабое слово в данном случае.

– Она довольно замкнутая. За пару месяцев до ухода в декрет ее что-то явно угнетало. Может, конечно, просто нервы перед родами. Но почему-то…

– Что?

Саймон записывал в блокноте.

– Я думаю, дело не только в этом. Точнее, я уверена. В нашу последнюю встречу она собиралась мне что-то рассказать.

Брайони Моррис невесело усмехнулась.

– Я иногда неплохо читаю мысли. Например, знаю, что вы недоумеваете: как такая грымза может работать целителем душ? Угадала?

– Я полагал, что профессии подобного рода требуют от человека терпимости, – согласился Саймон, подчеркнув последнее слово.

Как ты можешь служить добру, если готов все стерпеть? Саймон ненавидел безмозглую жалость, которой торгует большинство знахарей, заявляющих, что все люди заслуживают одинакового сочувствия и понимания. Какая чушь! Никто и никогда не поколеблет его убеждения, что жизнь – это ежедневная и ежечасная битва между силами добра и зла.

Ответ Брайони удивил его.

– Весь этот упор на позитив и терпимость в альтернативной медицине – полнейшая чепуха. У каждого есть негативные эмоции и, наряду с любимыми людьми, есть ненавистные. Мы никогда эмоционально не раскрепостимся, если

будем закрывать глаза на то, что в мире существует не только добро, но и зло. Лично я люблю вестерны. Мне нравится, когда Джон Уэйн [18] мочит всяких гадов.

18

Джон Уэйн (1907–1979) – американский киноактер, «король вестерна».

Саймон улыбнулся:

– Мне тоже.

– Ну вот, а Элис плевалась бы. Вообще-то если ее в чем и следует упрекнуть, так это в наивности. Она добрая и великодушная, видит в людях только хорошее.

– Даже в Вивьен?

– Если откровенно, я имела в виду ее мужа Дэвида. Элис все время старалась представить его этаким интеллектуалом, но, по-моему, свет там горит, но дома никого.

– То есть?

– Сколько бы ты ни общался с такими, как он, их нельзя узнать лучше. Я не раз встречала людей подобного типа, по работе и в жизни. Иногда это защитный механизм – человек боится подпускать к себе слишком близко и прячется за стеной, которую не пробить. Но иногда это просто абсолютно пустые люди. Не знаю, какой случай у Дэвида, но уж точно не вижу ничего общего между этим человеком и тем, о ком рассказывает Элис. Ну совсем ничего. – Брайони пожала плечами. – Порой мне казалось, что есть два Дэвида Фэнкорта и они незаметно меняются местами.

Саймон в изумлении поднял глаза.

– Что? Я что-то не то сказала?

Саймон покачал головой.

Брайони потеребила рыжий локон.

– Вы сообщите мне, когда у вас появятся какие-нибудь новости?

– Конечно, – заверил ее Саймон.

– Все думаю про бедную крошку Флоренс. Вы считаете…

Она не могла подобрать слов. Наверное, и сама не знала, о чем спросить, просто старалась поддержать разговор.

Саймон поблагодарил ее и откланялся. Два Дэвида Фэнкорта – и два младенца. Что бы там ни говорила Чарли, его теперь ничто не остановит, и при первой же возможности он поднимет и прошерстит дело Крайер.

15

28 сентября 2003 г., воскресенье

Телефон звонит во время обеда, и все мы страшно благодарны звонку. Снова можно дышать и двигаться. Вивьен отправляется в холл. Мы с Дэвидом оборачиваемся в сторону телефона – нам не терпится услышать новость.

– Да… Да… – отрывисто отвечает Вивьен. – Пятница? Но… Я надеялась, вы сумеете пристроить нас пораньше. У нас срочное дело, я, кажется, объясняла. Я готова заплатить больше, если вы сможете заняться нами немедленно. Сегодня или завтра.

Все утро Вивьен обзванивала клиники. Может быть, мне следовало взять эти хлопоты на себя, но сейчас поддержка свекрови нужна как никогда, а значит, не следует лишний раз посягать на авторитет Вивьен. Интересно, понимает ли она, как отчаянно я нуждаюсь в ее солидарности?

– Хорошо. Я вижу, что выбора вы мне не оставили, – холодно говорит в трубку Вивьен.

Я зажмуриваю глаза. Пятница – еще без малого неделя. Не знаю, как дотерплю. Открываю глаза, и передо мной на столе крутится кусок лимонного пирога: ядовито-желтая «пастушья запеканка» и застывшая белая пена безе.