Малинур. Часть 2.
Шрифт:
С минуту поразмышляв, Сергей отодвинул возникшие опасения за жизнь Ассасина чуть в сторону, однако сразу напрягся ещё больше: почему ориентировку по террористу не включили в окружной циркуляр? Не может быть, чтобы областное УКГБ ею владело и разослало по райотделам, а в округе о ней не знали. Лучше пограничной разведки, позиций в прикордоне не имел никто. Значит, в Ашхабаде спустить вниз информацию не посчитали нужным. Почему? Горный Бадахшан – это же Ваханский коридор, что почти весь в зоне ответственности Хорогского погранотряда, и собственно, Горно-Бадахшанская автономная область, где сам отряд и дислоцируется. Для кого, как ни для Кузнецова, данная ориентировка наиболее актуальна? Он поднял телефонную трубку:
– Привет пиджакам. Кузнецов, моя фамилия, – шутливо поприветствовал Сергей начальника Хорогского отдела КГБ.
– О! Привет сапогам! – засмеялся
– Спасибо, Колян, всё норм. Как ты?
Обменявшись последними новостями и пообещав заехать в ближайшие дни друг к другу в гости, разведчик перешёл к делу:
– Читаю твою телегу по розыску. Подскажи, про террориста, что под нашего памирца канает, есть дополнительная инфа? Может, фото тебе скинули или ещё что?
– Не. Как с области пришла ориентировка, так тупо тебе её и перепечатали, – хихикнул комитетчик, – можешь мне свою переслать, если нужно для отчётности по оперативному розыску, – он засмеялся.
– Да у меня и без этого бумагу некуда девать, – весело ответил Кузнецов.
Поболтав ещё с минут и уже попрощавшись, собеседник вдруг вспомнил:
– Серёга. Подожди, не клади трубку. Мне из Москвы сообщили о твоей проверке жителя Калай-Хумба, деда, не помню фамилию, Джаспер, имя вроде. Так вот, коль позвонил, уведомляю, что данное лицо, лет пятнадцать назад находилось у нас в разработке по семидесятой статье, антисоветчина, короче. Материалы давно в архиве в связи со смертью фигуранта. А вот по девке, что с Ишкашимского района, есть кое-что, из той же оперы. Подъезжай, поговорим.
Антисоветская агитация и пропаганда – это нормально. Любой мало-мальски активный религиозный деятель или служитель культа в СССР, был обречён на подозрения в совершении данного преступления и, естественно, брался в КГБ на учёт, а то и в оперативную разработку. Единственное, как умудрились Аише пришить агитацию и пропаганду, если она немая? Сергей заулыбался, представляя девушку, стоящую посреди Зонга и своим взглядом внушающую окружающим её жителям антисоветские религиозные воззрения об Ахура-Мазда и священном огне. Но как только взял в руки ориентировку, улыбка быстро сошла на нет. Он опять поднял трубку и на этот раз набрал номер начальника разведотдела Термезского погранотряда, участок которого был как раз против афганской провинции Балх. Поприветствовав друг друга, Кузнецов поинтересовался наличием у коллеги вакансии, якобы для офицера, желающего перевестись в Термез. Сделал это ради отвлечения внимания, изобразив таким образом причину звонка. Потом, разговорившись, поведал о последних отрядных новостях и событиях на границе. Собеседник в ответ поделился своим рассказом, упомянув о недавнем теракте против крупного чиновника соседей. Сергей тут же зацепился:
– Ориентировку читал окружную. Что, прям теракт? Обычно разборки между бандами всегда по-другому называли.
– Не. Там Серёг, в администрации его взорвали. Точечно, в кабинете. Занесли подарок какой-то, он открыл его, и всё. Я, кстати, скинул в округ ориентировку по подозреваемому. ХАДовцы утверждают, что он выходец с Бадахшана, возможно, даже с нашего.
– Да? В телеграмме не было ничего. Может, позже пришлют, – наигранно удивился Кузнецов.
– Наверное, позже. Абдусаламов указал, кровь из носа добыть по нему максимум информации. Разорался на меня, словно это я бомбиста упустил. Приказал лично выехать в Мазари-Шариф и провести встречу с руководством отдела ХАД. Получить у них обстоятельное описание подозреваемого, приметы и т.д. и т.п.
– Я тебя понял, – пересохшим языком ответил Сергей и сразу осёкся, не высказав пожелание сообщить ему о результатах поездки. – Будем на связи. Удачи! – и положил трубку.
Абдусаламов в курсе о приметах и, наверное, срастил их с обстоятельствами привлечения Центром агентурно-боевой группы Ассасина. Значит, в исполнении акции, генерал подозревает агента. А исключение из ориентировки данных о розыске подозреваемого, означает совсем нехорошее: Абдусаламов решил скрыть от Кузнецова свои подозрения. То есть, начальник ему явно не доверяет и считает, что подчинённый намеренно утаил от него данную информацию. В принципе, вполне ожидаемо. Сергей изначально понимал, что положение, в которое его поставил Центр, крайне идиотское. Нельзя быть чекистом среди чекистов, и подобные игры в кошки мышки, рано или поздно, всегда заканчиваются плохо. Ясное дело, мстительный и злопамятный генерал не простит ему уязвлённого самолюбия. Но! Кузнецов ретроспективно стал вспоминать свои недавние разговоры
– Странно, очень странно, товарищ генерал-майор, – вслух проговорил Сергей и в третий раз поднял трубку оперативной связи.
Вышел на АТС Душанбе, там попросил соединить с Москвой и продиктовал номер телефона полковника Макарова. Сообщил ему о наличии у афганской службы безопасности описания внешности Ассасина и рассылке данной информации по местным отделам КГБ. Тот отреагировал спокойно:
– Да, мы знаем. Единственное, его приметы относительно этнической принадлежности нас чуть смутили, но не беда. Не переживайте. Через пару недель шумиха уляжется, и ХАДовцы успокоятся. А в райотделы придёт уточнение о снятии с розыска в связи с неактуальностью.
– Я понял, но есть ещё одно обстоятельство, – ответил подполковник и озвучил свои опасения о причинах отсутствия ориентировки из погранокруга.
– Сергей Васильевич. Вам не о чём волноваться. Вы передали Ассасина в Душанбе офицерам Центра, и они убыли с ним на полигон. Через двое суток его привезли назад, в Куфаб. Придерживайтесь этой версии и ни о чём не переживайте. Вы же видели, кем была подписана телеграмма о командировании агента? Генерал Абдусаламов тоже видел. А всё остальное, это его домыслы. Предлагаю не вдаваться в инсинуации. Понимаю, что подобная ситуация не очень правильная и Вам, по-офицерски она неприятна, но… – Макаров на мгновения задумался. – Вы сейчас в своём кабинете?
– Да. У себя.
– Тогда просьба. Будьте на месте ближайшие пару часов. Я доложу и думаю, руководство разведуправления погранвойск свяжется с Вами, чтобы успокоить Вашу, да и мою совесть. У нас приказ председателя КГБ: агентурная группа Ассасина работает в интересах Центра, и перечень лиц, осведомлённых о её задачах, им чётко определён. Генерала Абдусаламова в нём нет. Почему? Не наше дело. Так что, выполняем приказ, и, как говорили гусары: «Делай должное и будь что будет». И ещё, попрошу особого внимания сейчас к обоим агентам. Никаких контактов ни с кем, кроме приставленных сотрудников, у них быть не должно. Ассасин умён и по всем признакам, надёжен. Факт того, что он изъявил желание пойти на службу в КГБ, весьма положительный. Пока ничего обещать не можем, но образование высшее имеется, почему бы нет? Посмотрим. В любом случае последняя акция показала, что он психологически крайне зависим от куратора. Так что решили пока оставить его на связи у Вас. Наши психологи ещё не поняли природы этой зависимости, но разбираются. Может, сами подскажите, чем его так к себе привязали? – полковник весело хмыкнул. – Он в беседе даже сказал, что его судьба теперь навечно связана с Вашей. Действительно, прям как в ордене ассасинов, – Макаров засмеялся, а Кузнецов напряжённо замер, не зная, как отреагировать на сказанное.
– Ладно, Сергей Васильевич, – словно зная ответ, подвёл итог разговору собеседник, – будем на связи… и дождитесь звонка.
Глава 3
1983 год.
Переговорив с Макаровым, Сергей достал из сейфа пергаменты, найденные в подвале, тубус и папку Вахида. Задумчиво извлёк из последней запаянный в полиэтилен донос, сфальсифицированный под реально написанный Александру Македонскому. Повертел в руках листы и только сейчас заметил в папке две фотографии писем на английском языке, подлинники которых, вместе со схемами, подкинули Богачу. В суматохе последних дней он совсем забыл про них. Чуть подумав, офицер встал из-за стола, отодвинул один из приставленных к стене стульев и снял под ним с пола несколько паркетных досок. Вытащил из подпола пластиковый контейнер от использованного гранатомёта «Муха» и, сложив туда подлинники артефактов, спрятал всё в тайник.