Мальвина
Шрифт:
Но и на одном сексе не уехать. Да, вот так вот все у нас сложно. Есть секс для разрядки, а есть секс для души. И разница между ними примерно, как между кофе из дешевого кофейного автомата и кофе, который готовят в дизайнерской кофеварке в специализированном баре где-то в Бразилии. Короче говоря — не сравниваемые вкусы и послевкусия.
Так вот, Маша — это мой авторский кофе. Откуда я это знаю, если мы не продвинулись дальше одного поцелуя? Оттуда, как она на меня действует. Даже если возьмете домашнего котенка, который никогда не слышал
— Изюм, — вторгается в мои приятные размышления Машин голос.
— Что «изюм»? — переспрашиваю я. В зеркале заднего вида хорошо видно, как она сюсюкается с лисенком, который совсем испугался и дрожит так сильно, что сверток чуть не подпрыгивает у нее на коленях.
— Я назову его Изюм, — поясняет Мальвина, поглаживая лисенка поверх одеяла.
— А почему не поинтереснее? — смеюсь я. Был уверен, что она придумает что-то фееричное, вроде мистер Дарси или Бетмен.
— Потому что он Изюм, — счастливо улыбается Мальвина.
Кто я такой, чтобы вторгаться в ее личное счастье?
Приходится сделать большой крюк, чтобы заехать в ветеринарный магазин и купить фенеку переноску, подстилку, игрушки и красивый ошейник со шлейкой. Маша всем руководит сама и даже пытается расплатиться, в ответ на что я придвигаюсь к ней впритык и убедительно, красочно, не упуская ни одной подробности, рассказываю, что я с ней сделаю, если она вздумает так меня позорить. Еще один совет, милые девушки и женщины: никогда так не делайте, если только в ваших отношениях изначально не оговорено, что вы даже зубную пасту покупаете отдельными чеками. Доставая деньги на кассе, когда ваш мужчина стоит позади, вы тем самым делаете с ним самую болезненную вещь на свете — даете по яйцам кувалдой вашего превосходства.
К счастью, Маше не нужно повторять дважды, хоть она явно недовольна, что мне пришлось тратиться на ее лису. Мальвина-то до сих пор свято верит, что это будет ее персональная лиса, а не постоянный член нашей семьи.
— Спасибо, — благодарит мое солнышко, стесняясь смотреть мне в глаза. — Самый лучший подарок в моей жизни.
— Через пару лет подарю тебе еще парочку мелких паршивцев, — улыбаюсь я, не в силах думать головой. Иногда мужчины пошлят просто так, потому что это сильнее нас.
Слава богу, Мальвина подумала, что я, старый добряк, конечно же говорю только о лисах.
Глава двадцатая: Маша
Знаете, какой у Влада дом?
Больше, чем международный аэропорт, ей-богу. Мы минут пятнадцать едем только по частной территории за забором, а вокруг: деревья, лужайки, теннисный корт, клумбы и фонтанчики из состаренного мрамора. Я даже потихоньку щипаю себя за локоть, чтобы убедиться, что не сплю. Ну мало ли, размори от счастья обладания личной лисицей.
Ну а сам дом… Ну, наверное,
Конечно, тут куча охраны и наемных работников: садовник, кухарка и пару девочек, которые наводят порядки. Влад представляет меня, как жену, говорит, что мое слово равнозначно его слову и делает все, чтобы на меня перестали смотреть, как на несчастную лису, которая притащила еще одну лису. Простите за каламбур.
— А где моя комната? — спрашиваю я в лоб.
Пусть не думает, что раз я так неосторожно высказалась о своих потребностях, это что-то меняет.
— Пойдем, гостевые на втором этаже — выберешь любую.
— Зачем тебе одному такой большой дом? — спрашиваю, когда мы поднимаемся по лестнице. Я пару раз порывалась снять обувь, но Влад каждый раз успевал меня задержать. Серьезно, видели бы вы эти зеркальные полы, тоже бы захотели снять обувь и сменить носки.
— Я держу строительный бизнес номер один, мне положено быть владельцем большого красивого доме, построенного по индивидуальному плану. — Особой радости в его голосе нет.
— И твои родные… — многозначительно начинаю я.
— Брат, который женился полгода назад, отец и мачеха. И сводная сестра, которая стала женой моего брата. Не морщи свой хорошенький нос, Мальвина: Ени не кровная сестра, и тебя за компанию, как грешницу, не сожгут на костре.
Мы выходим в просторный холл, где повсюду зелень в феерических горшках, полки с книгами, статуи, на которые не понятно под каким углом и смотреть. Не дом, а музей. Красивый, дорогой и совершенно пустой. Ни тебе разбросанных по перилам носков, поцарапанных кошкой спинок старого кресла, разрисованных вареньем стен и потрепанного чучела курицы.
— Моя комната. — Влад открывает дверь, и я потихоньку вхожу внутрь.
Огромные окна, все оформлено в светло-серых и шоколадных тонах. Лаконично, ничего лишнего, не считая полки над рабочей зоной. Там целая куча всяких мелких сувениров, но меня почему-то привлекает огромная витая раковина.
— Я сам поймал, — хвастается Влад, видя мою заинтересованность.
— Ныряешь с аквалангом? — «Что ж ты такой-то весь просто как… мечта?!»
— Ныряю и люблю ходить под парусом, и еще кайтсерфинг уважаю.
Я даже не знаю, что такое кайтсерфинг, но все равно делаю то, что должна сделать: подхожу к нему и с каменным лицом кусаю за предплечье. Осторожно, просто чтобы брякнуть следом:
— Проверяю на зуб, а то вдруг не настоящий, — говорю с видом старого ювелира.
Зря, ох зря. Влада не смущает ни наш договор, ни дрожащий фенек у меня на руках. Он просто берет меня за плечи и толкает к кровати, на которую я с визгом падаю. Изюм тявкает и все-таки вырывается на свободу из моих ослабевших пальцев.