Малыш и Буйвол
Шрифт:
Когда стало темнеть, они вышли к небольшому скособоченному домику. Сруб его почернел от старости, бревна растрескались. Крытая дёрном крыша поросла травой, возле закопченной трубы тянулась к небу чахлая березка. В узких окнах загустел мрак.
– Это и есть ведьмино жилище? – спросил Малыш. – Выглядит запущено.
– Нет, конечно. До ведьмы еще идти и идти.
– Ты меня успокоил.
– Переночуем здесь, а завтра двинемся дальше.
Малышу это место казалось слишком жутким для ночлега, и он,
– Странное место.
Буйвол пожал плечами:
– Обычный охотничий домик.
Внутри было темно. Серый свет, вливаясь в окна и открытую дверь, ложился полосами на пол и стены. Малыш быстро развел огонь в железной печке, обложенной камнями, благо, что дрова уже были кем-то приготовлены.
– Хозяева на нас не обидятся? – спросил он.
Буйвол ходил по комнатке, шарил во всех углах, что-то отыскивая.
– Сейчас мы здесь хозяева, – отозвался он, заглядывая под лежак, сбитый из неструганных досок.
– Что ты там ищешь? – спросил Малыш.
– Капканы. Или петли.
– Зачем?
– Хочу поставить на ночь. Если повезет, утром будет свежее мясо.
– Не знал, что ты в этом разбираешься.
– Я же говорил, что мы подолгу жили в лесах. Нужда научила.
Разгоревшееся пламя гудело в печи. Тяга была хорошая, дрова сухие. Алые отблески на стенах гонялись за тенями – огонь оживил дом.
– А почему ты уверен, что ведьма жива? – спросил Малыш. – Прошло столько времени.
– Краем уха слышал разговор в гостинице. – Из темного угла за печкой Буйвол выволок на середину комнаты тяжелый, гремящий железом мешок. – Помнишь день, когда мы продали лошадей? Вот тогда я и подслушал, как два охотника говорили о ведьме. Она жива.
– Сколько же ей лет?
– Не знаю. А может это не она, не та, которой меня в детстве пугали, а другая – ее последовательница, ее приемница. Это не важно – кто. Главное, что ее ведовство осталось. Вся ее сила, все знания ее.
– Ты и в ведовстве что-то понимаешь? – улыбнулся Малыш.
– Больше, чем в богах и в судьбе, – Буйвол, развязав мешок, перебирал разнокалиберные капканы, внимательно их осматривал, пробовал пружины. – Мы ведь подолгу жили в лесах.
Малыш, сидя спиной к огню, смотрел на друга.
За открытой дверью смутно белели стволы берез. Уже наползал туман, становилось зябко. На крыше безостановочно трещала сорока.
Отобрав три капкана, Буйвол сложил остальные в мешок и оттащил его на место.
– Пойду пройдусь.
– Надолго? – спросил Малыш. – Может и мне с тобой?
– Оставайся здесь. Я скоро вернусь.
– Не хочешь, чтобы я разузнал твои охотничьи секреты?
– Просто ты пахнешь человеком. Зверь почует и уйдет от ловушки.
Малыш недоверчиво хмыкнул:
– А ты в таком случае чем пахнешь?
– Я? – усмехнулся Буйвол. – Я пахну мясом. И кровью.
Далеко идти не пришлось.
Буйвол, осматриваясь, прогулялся вокруг домика, из трубы которого сыпались искры. Возле высоченной ели, земля под которой была усеяна мертвой седой хвоей, он остановился. Срезал вместе с корой наплыв пахучей смолы. Сощипнул с еловых лап зеленые молодые кончики.
Потом он вышел к речке, немного постоял на берегу, глядя в черную воду и вспоминая детство. Сильными жесткими пальцами он разминал хвою, мешая ее со смолой. Капканы висели на боку тяжелой гроздью, и Буйвол втирал в железо ароматную липкую массу. Когда в руках ничего не осталось, он, присев на корточки, протиснулся в плотные заросли кустов, что широкой длинной полосой тянулись из леса к воде.
Зная повадки кабанов, он почти сразу наткнулся на звериную тропу – прямой туннель, проложенный сквозь чащобу кустарника, вытоптанная земля, ободранные сучья. Не выходя на нее, сидя в кустах, Буйвол поочередно взвел капканы. Выложил их в ряд вдоль тропы, привязал цепочки на уровне земли. Осторожно присыпал ловушки прошлогодней бурой листвой. Внимательно осмотрел дело своих рук, покачал головой – не на кабана эти капканы, а на хищного зверя.
На кабана нужен мощный самострел.
Впрочем, если повезет…
Он на четвереньках, пятясь, выбрался из зарослей, подумав, что сам сейчас похож на зверя.
И снова вернулось ощущение собственной неполноценности. Вновь он увидел себя со стороны – жалкая марионетка в руках бога. Кукла на привязи.
С этим невозможно жить!
Закружились мысли, слова:
«…Мы лишь марионетки. Мы камни на клетчатой доске. Каждый наш шаг, каждый ход предопределен свыше. С рождения и до самой смерти…»
«…Только боги плетут узор судеб. И никто в мире не сможет порвать нити…»
«…Каждый ваш шаг, каждое ваше слово, каждая мысль – все это принадлежит не вам. Вами управляет Локайох…»
Кабан не свернет с тропы и попадет точно в капкан…
Буйвол негромко ругнулся, выпрямился, схватился за рукоять меча.
– Это мы еще посмотрим!
Из-за деревьев летели в небо искры. Трепетали чуткие листья осин, хотя воздух был совершенно спокоен. С высокого пня, похожего на человеческую фигуру, вдруг сорвалась крылатая тень, скользнула в темную чащу бесшумно, словно призрак. А через секунду донесся оттуда жуткий хохот.
И лишь ввалившись в избушку, захлопнув за собой дверь, запыхавшийся Буйвол сообразил, что это был филин.
– Что? – вскочивший Малыш уже держал в руках лук, готовый встретить неведомую опасность.
Буйвол, досадуя, отмахнулся.
– Ерунда… Чудится всякое.
– Немудрено, – сказал Малыш, откладывая оружие. – В такой-то глуши.
– Это еще что, – сказал Буйвол. – Посмотришь, что дальше будет…
Друзья перекусили, сидя перед печкой. Потом подперли дверь поленом и легли спать в обнимку с оружием – Малыш на полу, Буйвол на лежаке.