Малыш
Шрифт:
– Пока, да, – неуверенность прозвучала в голосе Нэнси. – Дом большой, но у нас нет денег на его содержание. Придется продать, когда вступлю в наследство.
Мартину большего и не потребовалось. Он крепко прижался к сестре, а я негодовал.
«Я не могу упустить этого ребенка! Надо что-то предпринять!»
Нэнси поднялась с кровати с малышом на руках и прошла к выходу из комнаты.
– Куда мы? – забеспокоился Мартин.
– Полицейские зададут вопросы, пожалуйста, ответь на них, хорошо? – попросила Нэнси, спускаясь
Я скользнул следом, по стенке шмыгнул вниз и расположился за спинкой дивана в зале. Нэнси усадила брата на колени, и полицейский начал привычную форму опроса. Я не раз присутствовал на подобных процедурах, когда в доме умирал человек. Ничего нового не услышал и в этот раз. Но ответы Нэнси слушал со вниманием.
– У вашей матери были враги? Возможно, кому-то выгодна ее смерть? – задал традиционный вопрос полицейский.
Нэнси задумалась и отрицательно покачала головой.
– Официально она не замужем, ее бывшему не светит ничего, потому не думаю, чтобы кому-то стало выгодно ее убивать.
– Следов насилия не обнаружено, – подтвердил полицейский, – будем считать это несчастным случаем. Она часто выпивала?
«Да, каждый день!» – едва не выпалил я. – «Могу подтвердить под присягой, и пацана не спрашивай. Он к тому времени уже спал!»
– Я не живу в доме, не могу ответить точно на вопрос, – замялась Нэнси.
– Мама хорошая! – закричал Мартин. – Она всегда вкусно пахла!
«Угу, вином и дешевыми духами. Эх, пацан, не знаешь ты жизни!»
Я едва дождался окончания спектакля. Выпроводив всех, Нэнси закрыла дверь и устало прислонилась к ней.
«С приездом, девочка!» – вздохнул я в ухо Нэнси, и она вздрогнула от холодного воздуха.
– Чертов дом, ненавижу его! – девушка отлепилась от двери, подошла к основанию лестницы и прислушалась.
«Да, спит твой братец! Я проверял».
Нэнси кивнула, будто услышала мои мысли и прошла в зал, где постелила на диване. Я позволил девушке выспаться и набраться сил. Не стал тревожить сон, но так хотелось дернуть за ногу…
***
Часики тикали. Секундная стрелка замаялась скакать по кругу, убегая от моего пристального взгляда. Я откровенно скучал. За окном наметился рассвет, и я проголодался.
Ночь – лучшее время для утоления голода, когда тьма обволакивает жертву, и ей страшно. Что говорить, когда за спиной несчастного вырастает двухметровая тень, дышит в затылок холодом и кладет на плечо когтистую лапу? Визг опьяняет, феромоны страха насыщают дьявольский аппетит. Мм, еще бы капельку крови на десерт…
Я бросил голодный взгляд на девчонку. Она свернулась на диване, плед наполовину сполз на пол. Волосы рассыпались по подушке. Такой лакомый кусочек! Я не удержался, подполз ближе. Нэнси заворочалась, но не проснулась. Рука выскользнула из-под головы и свесилась с дивана. Я обнюхал нежную девичью кожу от локтя до запястья, тонкие пальчики с коротким аккуратным маникюром. Лизнул
– Что тебе снится, Нэнси? С какими монстрами ты сражаешься во сне? Тебе страшно, Нэнси?
Я склонился к самому уху и шептал леденящие душу слова, загонял разум девушки в непроходимые чащи, обдавал кожу холодным дыханием, заставляя вздрагивать ее тело.
– Нэнси! – крикнул я, и девушка в ужасе подскочила.
– Приснится же такое, – выдохнула она, приложив руку к груди.
Нэнси осмотрела комнату, бросила взгляд за окно.
– Который час? – потянулась к часам на журнальном столике и, щурясь спросонья, посмотрела на циферблат. – Пять утра. Какого черта?
«Я просто голодный», – невозмутимо ответил девушке, но Нэнси не услышала и не увидела меня.
В планы не входило пугать девицу до смерти. Она соберет вещи и уедет с братом. Я же хотел, чтобы они остались.
– Черт! – выругалась Нэнси и скинула плед. – Надо съездить за вещами в общежитие, потом в ритуальное агентство. Господи, как теперь с колледжем поступить? Еще работа в кофейне! Там меня отпустят ненадолго, но после… О, черт! Мама, как ты могла так поступить со мной? Ты перечеркнула всю мою жизнь!
Надо мной пролетела вазочка для фруктов, врезалась в стену и разлетелась на тысячи осколков. Нэнси всхлипнула, соскользнула на пол возле дивана и зарылась лицом в плед.
– Нэнси! – тонкий голос воззвал сверху.
Я вскинул голову и увидел пацана. Он сидел на верхней ступеньке и смотрел сквозь деревянные балясины перил.
– Почему ты так рано проснулся? – девушка наспех утерла слезы и шумно выдохнула.
«Ты еще спрашиваешь? Я меньше шума создаю по ночам!»
– Услышал крик, – признался малыш.
– Иди в кровать, спи еще, – распорядилась Нэнси.
– Я не хочу, – канючил пацан.
– Марш в детскую! – прикрикнула Нэнси. – У меня куча дел, дай сообразить.
– Ну и делай свою кучу, а я с Джеком посижу.
– С кем? – воскликнули мы с Нэнси в один голос.
– С Джеком, – просто ответил малыш, – разве ты его не видишь? Он рядом с тобой стоит.
Нэнси взглянула сквозь меня, посмотрела на пацана и пожала плечами:
– Ох, уж эти выдуманные друзья…
– Он не выдумка! Он существует! – крикнул пацан.
– Мартин! Перестать! Иди в детскую! – приказным тоном велела сестра.
– Я пойду только с Джеком, – малыш поднялся и топнул ногой.
– Бери Джека и иди! – отмахнулась Нэнси.
– Пойдем! Что застыл на месте? – малыш смотрел на меня и махал призывно рукой.
Я ошарашенно переводил взгляд с брата на сестру, поражаясь людской наглости и детской непосредственности. Нэнси махнула рукой и ушла на кухню.
– Я не понял, ты мне имя придумал? – от возмущения в голосе сквозил фальцет.