Малышка из трущоб
Шрифт:
– Порцию чаниотико буреки, тыквенный суп и зелёный чай с пряностями. Спасибо, – вежливо улыбаюсь и отдаю меню. Мужчина заказывает себе мясо в горшочке, свежий салат из спаржи и апельсиновый сок.
– Покажешь свои рисунки? То, что ты умеешь шить, я уже убедился, – усмехается мужчина, сцепляя руки в замок.
Вывожу узоры ногтем на столе, подперев голову ладонью. Я не знаю. Я не с кем не делилась своими рисунками, да и планами на жизнь. Но моё нахождение на проекте, вроде как обязывает общаться с мужчиной, быть открытой.
–
Прадов смотрит внимательно. Изучает.
– Какие языки ты ещё знаешь?
– Только английский.
– Почему? А как же память о бабушке? Французский? – удивляется мужчина.
– Я понимаю, но не говорю. Точнее, говорю, если очень надо, совсем чуть-чуть, – складываю пальцы, показывая это «чуть-чуть».
– Ты была в Париже?
–Нет. И если была бы возможность куда-то поехать, Париж был бы последним в списке, – кривлюсь в ответ.
– Почему?
Ему, правда, интересно, поверить не могу.
– Этот город слишком сладкий для меня. Романтичный. Все эти голуби, Эйфелева башня, Елисельские поля. Я задохнусь ванилью и ощущением совершенства, – прячу улыбку и жалею, что не распустила волосы, за которыми можно спрятать глаза.
Прадов осторожно приподнимает мою голову за подбородок, отчего смущаюсь ещё сильнее.
– А мне кажется, вам понравилась бы кухня и вечерний город.
– Я люблю страны с «перчинкой», – поворачиваю голову, не выдерживая зрительного контакта. – Китай, например. Японию.
– Ну, вы же не были ни там, ни там. Как можете утверждать? – изумляется «принц».
– Ну, вы же не были в моей «шкуре», но утверждаете, что реалити не для меня, – беззлобно огрызаюсь в ответ. Наверно, это слишком. – Извините, – выдыхаю и улыбаюсь официантке, которая принесла наш заказ.
– Ничего, – усмехается мужчина. – Я уже привык, что от вас периодически отлетают колючки. Как Миша справлялся? – говорит мужчина. Вроде в шутку, а как будто в упрёк.
– Миша никогда не лез ко мне в душу, не занимался нравоучениями и не давал советов, – равнодушно отвечаю и принимаюсь за картофель в сыре.
– Зря я это сказал, – соглашается он.
– Приятного аппетита, – обязываю губы и наливаю себе чай.
Обед проходит в молчании, как и обратный путь. Прадов тормозит недалеко от виллы, но не спешит выходить. Молчит.
Наконец, решается и достаёт из внутреннего кармана конверт.
– Это вам. За работу, – поспешно поясняет и буквально впихивает мне конверт в руки.
Недоумённо хлопаю глазами.
– Я не знал, как «сказать спасибо». По-моему, в вашем положении, это лучшая благодарность, – пояснят он, и облокачивается на руль.
Смотрю на конверт, на мужчину, ничего не понимая. Можно ли взять деньги, будет ли это правильно? Почему он мне их дал?
– Мне кажется, это не правильно. Я ведь такая же, как другие участницы, на тех же правах. Я должна была
– Ты не такая же, – резко возражает Прадов, поворачиваясь ко мне. – Всем девушкам без исключения нужен либо я сам, либо то, что у меня есть, либо и то и другое. Вам… тебе… Черт! Я запутался, – откидывается на спинку кресла и трёт лицо. – Тебе я не нужен…
Открываю рот что-то сказать, да только вот что?
– Всё, иди давай, – усмехается мужчина, пряча за этим другие эмоции. – Тебя, наверно, уже потеряли.
Выхожу из машины и долго смотрю вслед, прижимая к себе конверт.
Уже вечером, перед сном, в комнату кто-то стучится. Открываю и удивлённо смотрю на бывшую соседку. Лена заметно нервничает и входит без спроса.
– Артём должен был поговорить со мной сегодня, но так и не приехал. Почему? – сразу спрашивает она, воинственно сложив руки на груди.
Отхожу и сажусь на кровать.
– Откуда мне знать. Я что, похожа на Артёма?
– Не прикидывайся, – тихо шипит блондинка. – Вы куда-то уехали, после чего он не вернулся, а ваше «тет-а-тет» вообще не снимали!
– «Принц» позвал, я поехала. Разве ты бы отказалась? – смотрю на девушку и пытаюсь понять, что её так злит.
– Не думай, что Прадов обратит на тебя внимания. Ему не нравятся брюнетки и серые мышки. А ты и то и другое, – с вызовом говорит девушка.
– А ты откуда знаешь, кто ему нравится? – улыбаюсь в ответ. Блондинка краснеет и вылетает за дверь.
Устало падаю на кровать и почти сразу засыпаю.
***
Следующее три дня со мной происходит рутина. Да, она самая. Я просто ем, занимаюсь, изучаю ВУЗы Москвы, хожу на пляж и рисую. Меня цепляют, но не сильно. Не за живое. Привычно. Олег избегает, мне сложно предположить, что я плохого ему сделала, но информацию обо мне сливает точно он.
Прадов приезжал несколько раз, говорить с девочками. Его сияние не померкло, приклеенная улыбка присутствует, он всё также вежлив и галантен, только избегает меня. Или я его…
Стоит ему показаться в доме, как я резко меняю направление и иду в противоположную сторону. Если он присутствует за нашим столом, то я сама готовлю себе еду и ухожу в комнату. Когда он видит меня, то старается не замечать. Так и живём. Почему, не знаю…
В воскресенье я гуляю почти весь день, Алексей отпустил меня без проблем. Рисую местные пейзажи, людей, птиц… Когда возвращаюсь, чтобы успеть переодеться к церемонии, обнаруживаю всю свою одежду сваленную в кучу на полу.
Неприятный холодок пополз по спине, леденя кровь. Прикрыла глаза, выдохнула и опустилась на колени. Каждая вещь разорвана и порезана ножницами, не тронули только бельё, предлагая пойти на церемонию в нём. Даже платье – подарок Алексея, уничтожили. Вообще ничего не осталось. Пустые полки.