Мама для дракончика или Жена к вылуплению
Шрифт:
Я нахмурился и отложил описание, составленное поверенным. Он не только опросил лекаря, но и собрал сведенья по соседям. Женщине хотелось помочь, но не брать ее в жены, потому что ее состояние не было по-настоящему безнадежным. Ей нужен был нормальный лекарь, который избавит ее от большинства болезней, а по-настоящему хороший после долгой реабилитации мог бы и на ноги поставить. Поэтому я составил записку поверенному, чтобы тот оплатил работу лекаря, причем лучше другого, а не того, что обслуживал семью до того. Не достоин таких заработков лекарь, который, не получив достаточных денег, позволял костям женщины срастаться как попало, вон Кевин ФицУильям всегда помогал хоть как-то, хотя бы кости вправлял и
Придвинул к себе вторую бумагу. Эта женщина действительно должна была скоро умереть — леди без магических способностей семидесяти лет. Пожилая старая дева с букетом старческих заболеваний, включая деменцию и иррациональную страсть к кошкам, коих в ее доме поселилось уже под сотню по словам соседей. Я попытался представить, как будет выглядеть, если ее личность всплывет впоследствии. Можно, конечно, сказать, что у нее был-таки магический дар, который сохранил возможность родить ребенка и в этом возрасте... я побарабанил пальцами по столу, вновь придвинул к себе первый листок. Или все же жениться на первой? Да, она выживет, но ее можно будет отселить в дальнее имение, опутать договорами и клятвами, чтобы не смела слова поперек сказать. И ее, и ее детей... но есть официальные приемы, где требуется появляться вместе с супругой, даже если она останется инвалидом...
Демоны бездны, время бежало слишком быстро, каждый день я со страхом оглядывал яйцо, боясь увидеть трещину. Драконье чутье, которое действительно обострилось после того, как я начал высиживать яйцо в первой форме, говорило, что еще слишком рано, но страх гнал меня вперед. Нужно было найти мать для ребенка как можно скорее.
— К вам доктор ФицУильям, — постучавшись, доложился слуга.
Нахмурившись, я собрал бумаги со стола и спрятал в папку. Со дня нашей ссоры мы не виделись и отказывался от встреч, хотя, я знаю, пользовался моим разрешением брать книги из родовой библиотеки, а тут явился. Это было странно.
— Пригласи в кабинет, — кивнул я.
Кевин зашел в комнату, нервно оглядываясь, поклонился церемонно. Было заметно, что он чувствует себя не в своей тарелке.
— Я могу тебе чем-то помочь? — с сомнением осведомился я.
— Скорее я могу тебе помочь, — побарабанив пальцами по ручке кресла, ответил он.
— Ты еще не отказался от своего безумного плана жениться на умирающей? — поинтересовался Кевин.
— Не отказался.
— Тогда у меня есть подходящая кандидатура. — Я удивленно ахнул. — Но, — он строго поднял вверх палец, — ты должен будешь принять на себя определенные обязательства.
— Ей нужны деньги? — усмехнулся я, алчность — это то, чего можно ожидать от женщины даже на пороге смерти.
— Все сложнее. Ты должен будешь поклясться позаботиться о ее младшем брате. Забота об одном ребенке в обмен на счастливое будущее другого. По-моему, это справедливо?
Некоторое время я расспрашивал Кевина о незнакомке, имя которой он все еще скрывал, прикрываясь врачебной тайной. По его описанию девушка была просто-таки идеалом: умной, честной, заботливой... я не мог в это поверить по определению. Если мужчины видят некую даму идеальной, это лишь значит, что она хорошая актриса. Впрочем, если она действительно умирает, а между нами будет только договор, то мне нет дела до ее личности.
— Ее болезнь действительно неизлечима? Дело не в нехватке денег?
— Конечно, нет, — поморщился Кевин. — Я вообще так и не смог понять, чем именно она больна.
— Ты?! — ахнул я, прекрасно зная, что он был самым лучшим студентом-лекарем на курсе. Да, именовали так других, но студенты знали, какова картина на самом деле. Самые сложные случаи на практике поручали именно Кевину, с его большим магическим резервом дракона и талантом к лекарскому делу это было неизбежно. Лекарь-дракон — вообще довольно редкое сочетание, мало есть болезней, которые ему неподвластны. — Как это возможно? Быть может, проклятье?
— Ты меня за дурака держишь?! — обозлился Кевин, ведь я задел его лекарскую честь. — Никаких следов магии, даже остаточных, там нет. У меня вообще сложилось впечатление, что это что-то простое, природное. Ни черных воздействий, ни проявлений нежити или чего-то подобного. Девушка держится только за счет толики эльфийской крови, ты ведь знаешь, эльфы хоть и не сильны физически, но магия поддерживает их тела...
— Не зря говорят: «заживет как на эльфе», — хмыкнул я. — Они даже руку могут прирастить, если вовремя приложить обратно.
— Ну, это слухи...
— В хрониках рода о завоевании Леса рассказывается об этом, могу показать при случае.
Кевин глянул удивленно, но все же отмахнулся:
— Ладно, не важно. Возможно это влияние самого Леса или эльфы за несколько тысяч лет с присоединения к Империи ослабели. Да и девушка всего лишь полукровка, а люди плохо наследуют эти способности, небольшой магический дар — это обычно все, что достается детям от связи эльфа и человека, в основном они практически-люди, а не полу-эльфы. Но в целом она держалась до последнего времени довольно стабильно, однако теперь ее магический резерв стал подводить. Вероятно, дело в том, что зараза пробралась в легкие. Никакие из примененных мною лекарств не сработали, на магическое воздействие болезнь просто не реагирует от слова совсем. Я... я будто вообще не вижу болезни, не чувствую ее. Если я обследую больного с воспалением, я чувствую зараженные ткани, если есть гной и так далее. А здесь... я вижу глазами, я слышу стоны боли, но моя магия ничего не может с этим сделать, даже почувствовать толком не может, зараженных тканей будто и нет, они будто скрыты от магического исследования. Я наблюдаю лишь физическое и магическое истощение, которые постепенно усугубляются. И мой прогноз очень плох. Я нигде не нашел описания подобных случаев, ни один из моих старых профессоров не смог ничего подсказать. Лечения нет, а состояние ухудшается. Я прогнозирую смерть в течении месяца, если ничего не изменится.
Слушать это было горько, все же речь о молодой девушке, а еще отвратительнее было думать, что я могу получить от этой ситуации выгоду, но я успокоил себя мыслями, что это принесет пользу ее брату. Все же я думал о варианте, когда за брак придется заплатить, например, алчным родственникам невесты, и эта ситуация выглядела бы куда хуже, чем необходимость позаботиться о ребенке.
— Конечно, она не хочет ни коем образом обременять тебя, — поспешно добавил Кевин. — После брака она продолжит жить в своем доме, а, когда она умрет, я сообщу. После того, как ты оформишь опекунство над ее братом, мы с женой могли бы забрать его и воспитывать сами. Он нас знает, и мы будем рады помочь.
Я удивленно глянул на друга:
— Кажется, будущее отцовство совсем затмило тебе мозг. Ты не забыл, что у тебя у самого скоро будет младенец?
— Дэни — очень хороший мальчик!
— Повидал я этих хороших мальчиков в пансионах. Сам был таким, что оторви и выбрось, вылетел из десяти заведений, пока дядюшка не засунул меня в нашу альма-матер, где из меня всю дурь выбили.
— Ты был трудным подростком, а Дэни еще ребенок, — усмехнулся нашим совместным воспоминаниям Кевин.
— Любой ребенок рано или поздно становится проблемным подростком, особенно если у него нет родителей, но есть неплохое наследство, которое можно промотать. — Ну, ничего, если я поклянусь, что позабочусь о нем, то я сделаю это, что бы он там себе не думал.