Мама для малышки, или Надежда в подарок
Шрифт:
Чувствую, как затылок начинает печь, и даже с большой вероятностью могу предположить, кто стоит у меня за спиной и жжет меня пристальным взглядом — воспитатель Фаниной группы. Молодая девушка даже предприняла попытку не пустить меня на утренник, заявив, что я не член семьи и не имею права находиться в данном дошкольном учреждении, но пошла на уступки, стоило Игнату улыбнуться ей, даже не произнося ни единого слова. Только взгляд у него в этот момент был чертовски красноречивым.
— Ну как дела, моя хорошая? — Отец подхватывает
— Тут вот…
Фани ныряет почти с головой в огромный подарочный пакет и шелестит оберточной бумагой.
— Вот! — победно восклицает она, вынимая из вороха мишуры коробку с игрушечным единорогом.
— Ух, ты! — поддерживаем в один голос её радость.
— А можно мы уже домой поедем? — Фани умоляюще смотрит на отца и, получив утвердительный ответ, порывается бежать в группу, чтобы переодеться. — И завтра можно не ходить в сад? — хитрой лисичкой заглядывает она в его глаза, хлопая пушистыми ресницами.
— Ну-у-у-у-у… — задумчиво тянет Игнат, словно обдумывая предлагаемую перспективу, — думаю… — медлит, а девчушка, замершая на его коленях, будто и не дышит и только одними губами шепчет умоляюще:
— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…
— Фани… — начинает Игнат, и губки малышки кривятся в обиде.
— А давайте поступим так, — рискую вступить в их диалог, и две пары глаз внимательно смотрят на меня. — Фани с утра идет в сад… — Наблюдаю за тем, как недовольно хмурятся бровки малышки, а носик начинает сопеть. — А вечером мы с тобой поедем выгуливать собаку.
Почему бы и нет? Перевезу Барона к себе в квартиру завтра, организую ему шикарную «конуру» в единоличное пользование и буду утром и вечером приезжать кормить и выгуливать.
— Настоящую? — с придыханием спрашивает Фани.
— Настоящую! — улыбаюсь я.
— А сегодня нельзя? — Малышка соскакивает с колен отца и хватает меня за руку.
— Сегодня не получится. — с легким сожалением сжимаю ее ладошку и поднимаюсь с места.
В этот момент у Игната звонит телефон, и он, бегло глянув на экран, с легким раздражением отвечает на вызов.
— Идите, переодевайтесь, я сейчас — прикрыв динамик, говорит он нам. — Слушаю, — строго отвечает абоненту.
Я увожу Фани в группу. Взбудораженная праздником детвора весело переговаривается, оглашая небольшое пространство раздевалки веселым шумом. Уставшие родители спешат быстрее переодеть своих чад и сбежать из этой кутерьмы. С горем пополам мы с Фани добираемся до ее кабинки, а пока меняем наряд и заботливо, в четыре руки прячем его в кофр, на пороге, возвышаясь над толпой, словно неприступная скала над морскою пучиной, появляется Игнат.
Хмурый, погруженный в свои размышления, он уверенно рассекает галдящую толпу, приближаясь к нам. Я на миг замираю, очарованная этим зрелищем, отмечая про себя: он разительно красив по сравнению с другими, пусть и немногочисленными представителями отцовского сословия Фаниной группы.
— Ну что, собрались? — Стараясь казаться беззаботным, Игнат улыбается и присаживается на корточки перед дочерью, помогая ей застегнуть сапожки.
— Почти. — Поправляю на Фани шапку и тянусь за своей шубкой.
Игнат оказывается проворнее меня и ловко разворачивает передо мной меховое изделие, помогая мне одеться. Просовываю руки в рукава, и крепкие руки запахивают полы шубки, аккуратно приобнимая меня. Его губы мимолетным касанием проходятся по моей макушке, вызывая волну мурашек.
— Пойдемте же скорее! — торопит нас малышка, и я, встряхнувшись, чуть отступаю от Игната, быстро застегиваю крючки на шубке и подхватываю свою сумку.
В его руках уже подарочный пакет и чехол с костюмом, а девчушка уверенно берет меня за руку и тянет к выходу.
— Что-то случилось? — все же набираюсь смелости и задаю Игнату вопрос, пока Фани с довольным видом шествует по огороженной территории детского сада, рассказывая своей новой игрушке, кто ждет ее дома.
— Форс-мажор на работе, — доверительно и как-то озадаченно признается он. — Надо ехать, и насколько это затянется, не могу точно сказать.
— Ясно.
Все, что я могу сказать в данной ситуации. Она и меня вводит в легкий ступор. Я могу предложить ему помощь, например, забрав Фани к себе. Мне абсолютно не сложно, но здесь вопрос доверия. И будь я на месте Игната…
— Держи. — Игнат прерывает мои размышления, протягивая на ладони связку ключей.
Останавливаюсь, смотрю вначале на его широкую ладонь, раскрытую в жесте полного доверия. Сглатываю образовавшийся в горле ком и медленно поднимаю взгляд, скольжу по мощной груди, ровно вздымающейся под тканью белой деловой рубашки, а в голове вдруг мелькает мысль, и даже руки порываются запахнуть полы его все еще расстегнутой куртки. Одергиваю себя и вглядываюсь в чуть хмурое лицо Игната. Не знаю, что хочу увидеть в его глазах, но сердце колотится на диких скоростях.
Я доверяю себе, но он… Он же не должен мне доверять. Это же неправильно.
— Зачем? — со скрипом выдавливаю лишь одно слово, внимательно смотря в его глаза.
В их темных глубинах нет ни капли сомнения, но мощные пальцы сжимаются, пряча от меня хрупкий росточек доверия и надежды на большее. На совместное будущее? И, наверно, это правильно: нельзя так сразу — с обрыва в пропасть. Но отчего-то по сердцу словно острым скальпелем проходит мелькнувшая в его глазах разочарованность.
— Я понимаю, как это выглядит со стороны… — Игнат прячет руку в карман. — Не осуждаю. Мы еще не знаем друг друга настолько близко. Я и сам бы на твоем месте покрутил у виска пальцем и усомнился в здравом уме такого папаши. — Слова звучат не осуждающе, и в них нет ни капли обиды.