Мама для Одуванчика

Мишина Анна

Но официально заявляю, что Варя — трусиха.

— До встречи, Владислав Станиславович, — улыбаюсь и киваю куда-то в пустоту, а услышав в трубке:

— До встречи, Варвара Дмитриевна, — не могу не отметить промелькнувшее в душе странное чувство. Словно слышала я этот низкий, приятный голос.

Утро не могло начаться хорошо. Утро вообще, по определению, не может быть хорошим!

— Да, мам, привет.

Отвечаю на звонок, выходя из ванны и накидывая халат. Теплый, махровый, мой подарок

бывшему молодому человеку, который так и не удалось вручить.

— Варя, сегодня ужин. Ты помнишь?

Конечно, забудешь тут.

— Помню. Но быть на нем не обещаю, — строю недовольную гримасу своему отражению и плетусь на кухню готовить свой скудный завтрак. Запасы наличностей на исходе, а до первой зарплаты еще нужно дожить.

— Что значит «не обещаю»?! — чуть ли не взвизгивает от недовольства маман, — я этот ужин и все эти приготовления терпела только ради тебя, Варвара!

— Я тебе говорила, мам, что не нужно идти на такие жертвы.

Конечно, куда там, ради меня! Ради себя и своих денег.

— Ничего не хочу слышать. Твое будущее — моя забота, и я хочу, чтобы оно было сытным и обеспеченным, — чеканит матушка слова.

— Мам..

— Я молча проглотила твое поступление в универ! — не дает вставить и слова, остается только молча беситься от бессилия. — Скажи мне, Варя, кто вообще мечтает в наше время быть учителем? Получать копейки и целыми днями воспитывать этих маленьких ужасных спиногрызов?! При твоем статусе и наших деньгах ты могла выбрать любую специальность!

— Я…

— Но я ни слова не сказала, когда ты поставила нас с отцом перед фактом! — перебивает так резко, что я аж, как рыбка, стою, открываю и закрываю рот от удивления. — Думала, перебесишься, бросишь… — вот досада, а я не бросила, а еще и с красным дипломом умудрилась закончить. Неприятность! Дура-дочь в богатой семье — это беда. И ведь не объяснить, что детей я люблю, и о такой работе мечтала чуть ли не с детства.

— Поэтому, дочь! — продолжает ма уничтожать мои надежды выйти замуж по любви, а не по расчету. — Я пошла на уступки тебе, ты пойдешь навстречу мне и явишься сегодня на ужин. Адрес и время сейчас скину сообщением! — И бросила трубку.

Прекрасно!

Отлично!

Ненавижу утро!

Глава 10. Варя

Выбора мне не оставили, делать нечего, и, чем потом годы сносить дутки матери, я решаю появиться на этом проклятом ужине и ровно к семи часам приезжаю к дому родителей. Изначально запланированная встреча в ресторане резко перенеслась к нам. Туда, куда ехать не было совсем никакого желания…

Дорогой, элитный загородный поселок, куда даже не ходят автобусы. Пришлось вызвать такси, потратив чуть ли не последние, кровные, честно заработанные деньги, чтобы явиться на такой ненавистный мне вечер.

В дом захожу, не испытывая особого восторга. Возможно, когда-то глубоко и далеко в детстве мне нравилась такая жизнь:

роскошная, дорогая, кричащая и до скрипа зубов интеллигентная, но в тот день, когда я приняла решение поступить в педагогический ВУЗ, двери этой жизни закрылись для меня окончательно.

Ссора, скандал, истерика матери, грозное шипение отца, собранный чемодан и снятая на имеющиеся последние копейки небольшая комнатушка в общежитии.

Я, может, и тихая, и скромная, и многого боюсь, но упрямая и привыкла идти до конца.

— Варенька, здравствуй, дорогая! — встречает на пороге мама, расцеловывая в обе щечки, несомненно, уже начав играть на публику свою роль заботливой хозяйки дома.

— Здравствуй, мам, — улыбаюсь как можно вежливее. Хоть отношения в последнее время у нас и натянуты, но это мама и долго дуться или злиться на нее я не могу, — надеюсь, не опоздала.

— Нет, что ты, мы только сели за стол. Проходи, дорогая, — я уже дернулась в сторону большой гостиной, когда родная женщина цепляет за локоток и шепчет на ухо:

— Варя, ну неужели нельзя было надеть что-то более… изысканное, — и морщится так, будто я в купальнике пришла!

Вздыхаю и зло поджимаю губы.

— Я люблю этот сарафан. А на улице лето. А у нас здесь не светский раут! — выпаливаю, задетая замечанием до глубины души. В конце концов, мой сегодняшний наряд — очень даже приличное и изысканное платье голубого цвета, на тонких бретельках и с летящим подолом, отлично смотрится и прекрасно сочетается с моими глазами. — А на пышные юбки с кринолинами и россыпью бриллиантов я еще не заработала, — бросаю обижено, на что родительница предпочитает промолчать. Знает: только задень тему — и скандала не миновать.

Мы проходим по длинному и отделанному под мрамор холлу. Мамины каблуки стучат по каменному полу, а мои скромные босоножки на танкетке шлепают почти беззвучно.

В большой гостиной, которая в такие вечера званых ужинов нам служит еще и столовой, сегодня стоит длинный стол, и уже на подходе я насчитываю примерно с десяток гостей. Мужчины в костюмах, женщины в платьях… изысканных, как выразилась ранее матушка. Чинно восседают с бокалами и фужерами и ведут оживленную беседу.

Уже на пороге я ощущаю на себе заинтересованные взгляды и готова залезть под этот самый стол из белого дерева, только бы исчезнуть с этого фальшивого и лицемерного сборища.

— Варенькая, доченька! — завидев меня, встает из-за стола и подходит ко мне отец. Приобнимает и целует в щеку, щекоча своими усами. Пожалуй, с папой у нас всегда были более терпимые и хорошие отношения, чем с мамой. Мы лучше понимали друг друга и почти никогда не ругались. Почти, потому что за последний год его взгляды на мое будущее стали совпадать со взглядами любимой жены, и мысль выдать меня замуж выгодней стала казаться ему не такой уж и плохой. А о сердце, чувствах и моем душевном состоянии в таком браке никто не счел нужным подумать.