Мама для Совенка. Путь менталиста. Часть 4
Шрифт:
– Сама дойду, - поспешно отказалась.
Помолчала, так и не открывая глаз. Каяться с закрытыми глазами было легче.
– Прости за то, что молчала. Я так перепугалась. Вела себя точно курица, думая лишь о своих страхах.
Муж взял ее за руку. Пальцы сплелись. Ободряюще сжалились.
– Я всегда знал, что у столь потрясающей женщины будут не менее потрясающие дети. И не забывай, ты не только мать, но и ассара. Для тебя нормально вдвойне переживать за детей, как и не доверять магии. Тебе было непросто принять ту часть себя, а тут дети. Раннее пробуждение.
Юля вздохнула. Хватит переживаний. Мыслей, идущих по кругу. Тисков, сжимающих сердце. Сухости во рту. Действительно хватит бояться того, что еще не случилось.
– Я столько раз видела всплески у первых курсов. Это так страшно… А тут… Они ведь маленькие. А если стихия проснется и у них?
– Стихия мудра, - в голосе мужа зазвучала улыбка, - она обязательно проснется, но в свое время. Не бойся огня. Он суров, но справедлив. К тому же ты ему определенно нравишься. Я бы сказал, ты единственная женщина на моей памяти, которая вертит им, как хочет.
Юля польщенно фыркнула.
– Ты преувеличиваешь.
– Ни капли, - не согласился Фильярг.
Наклонился, приподнимая ее и бережно-бережно прижимая спиной к себе.
– Это ты меня прости за обман. За то, что не рассказал тогда о Шестом. Мне казалось, что это уже не важно. Все живы, а цена… Прости и за то, что принял решение о ребенке, не посоветовавшись с тобой. Ты же не против его?
– Глупости, - рассердилась Юля, - как я могу быть против?! Нет, что не посоветовался – это, конечно, безобразие. Но я понимаю, ты не только мой муж, но еще и представитель патриархального общества, в котором место женщины где-то между: «подай еду» и «иди спать». Так что ничего другого я от тебя и не ждала. Принял решение, исполнил, а рожать, значит, мне?!
– «Подай еду»? – с угрозой протянул Фильярг. – Хотя «женщина, в кровать» мне нравится больше.
И прикусил мочку уха, заставив Юлю возмущенно охнуть.
– Я говорила про «иди спать», - пробурчала она, - твое звучит неприлично.
– Зато мне, как представителю патриархата, нравится, - усмехнулся Фильярг, стиснул ее в объятиях, прижал к себе и произнес: - Женщина, даже не думай, что сможешь от меня отделаться. И рожать, ты права, будем вместе. В этот раз я поделюсь своей силой с ребенком и роды приму. У меня восемь месяцев на подготовку. Его величество поделится опытом.
Юля нервно сглотнула, уже представляя в красках, как это будет. Целители ладно. Им положено. Но муж? Стремно, не то слово.
– Слушай, - повернулась она к нему и понижая тон голоса до заискивающего, - я погорячилась. И вообще по сравнению с остальными ты у меня самый прогрессивный. Честно.
– Нет, женщина, - Фильярг смотрел сурово, однако глаза смеялись, - мужчина должен принять решение, пока горит пламя проблемы. А приняв его – не отказываться, ибо сомнения – это пепел.
Угу. Очень удобная философия, а главное – ровненько так ложится на мужское упрямство. А ведь она, если подумать, тоже дочь огня и тоже может решать, пока что-то там горит, но и передумать может. Ибо глупость это – пепел, если жизнь диктует свои правила.
– Ладно. Пламя. Пепел. Пошли домой, а?
Погода сегодня одарила солнцем. Было тепло и чувствовалось, что наступает весна, а там, не успеешь оглянуться, как прогреется воздух, а за ним и море. Можно будет забыть о толстых плащах, теплых жилетках, шапках и перчатках. Хотя про шапки – это Юля по привычке. Головных уборов здесь почти не носили. Максимум – капюшон накидывали для защиты от дождя и ветра. Первое время зрелище – снег на волосах – шокировало, потом привыкла и уже не возмущалась, видя даже маленьких детей без шапок зимой. Дети огня, одним словом.
Юля села на траву. Привалилась к теплому боку. Провела ладонью по чешуйчатой лапе.
Сверху неодобрительно кашлянули и протянули собственный плащ в качестве подстилки.
После новости об интересном положении хозяйки уровень ее охраны был повышен и это означало – никуда без товарищей безмолвных. Она словно вернулась в прошлое, когда каждый шаг сопровождался минимум тремя подозрительными взглядами.
Вот и сейчас:
– Леди ассара, смею заметить, полеты в вашем положении могут быть опасны.
Все же репутация – страшная вещь.
– Мы просто поговорим.
Ей не поверили. Устроились неподалеку, готовые пресечь любую дурь, которая взбредет в голову ассары.
– Рассказывай, - попросила Юля, прикрывая глаза и подставляя лицо под солнечные лучи.
Бок под спиной поднялся, опустился. Как в него только поместились все десять корзин с рыбой? Его дома вообще не кормили что ли?
– И можешь не делать вид, что спишь. Чтобы ты знал, я волновалась. Тебя так долго не было.
– Разве это долго? – возмущенно пророкотали в голове.
Ну да. Четыре года. Раз – и пролетели. Для долгоживущих это, наверное, как четыре дня.
– А ты снова размножаешься, личинка.
Конечно, что еще остается короткоживущим, как не оставлять потомства?
– Не беспокойся, на этот раз все будет хорошо и твоя помощь не нужна.
Над ухом заклокотало, Драго выдохнул клуб дыма, бок затрясся и до Юли дошло, что калкалос смеется.
– Твои размножения забавны. Никогда не думал, что с блохами интересно.
Интересно. Ровно до момента, как их надо кормить по утрам полезной кашей.
– Лучше про своих блох расскажи, - попросила Юля.
Бок надулся под спиной и удрученно опал.
– Нечего рассказывать, - рокот сделался почти по-человечески обиженным, - всегда найдется тот, кто сильнее, лучше и достоин большего, чем ты.
Юля прикрыла глаза. Теперь главное, сдержать насмешку в мыслях, а в голову, как назло, упрямо лезла блондинистая драконица с ярким маникюром. Она хлопала длинными ресницами, постукивала когтем по скале и, надув губки, говорила: «Дурак вы, Драго. Как есть, дурак. И шутки у вас, дурацкие. Совсем вы со своими двуногими одвуногились. Какой из вас калкалос? Скоростными полетами не интересуетесь, на скалы пламенем не плюетесь, баранов не ловите. Все вам какие-то странности подавай».