Мама
Шрифт:
Когда тятю подняли на гору, мама побрела в отдалении следом. С каждым шагом она роняла слёзы. Вся их с тятей любовь, вся ненависть, все обиды, все мысли тянулись, как волокно на изломе, от меня, их сына, и только сейчас наконец оборвались, как последняя ниточка музыки.
Горы были тихи. Тятя был тише тихого. Мама, похожая на глиняного истукана, бесшумно стояла перед тятиной могилой. Она положила на неё пару камней, насыпала горсть земли и всё смотрела, словно хотела что-то сказать. Когда она устало привалилась к могильному холму и заснула, что она
Не знаю.
Знаю только, что её выставили из дома, так что она не могла по-настоящему стать частью его похорон, не могла в открытую проводить его в последний путь.
Глава 13
Не успела мама вернуться в Шанбучи, как пришло новое известие: после тятиной смерти мой единокровный брат Сылун остался беспризорным, без опоры и без помощи. Он жил, как дикая обезьянка, никому не нужный. Новость эту тоже принёс дядька Вэньгуй.
Мама спросила:
– А что ж его дядьки?
Вэньгуй ответил:
– Да им самим не управиться, на него уже сил не хватает.
– А материны братья?
– Они тоже при своих заботах.
В те годы женщины рожали как курицы – прилежно и быстро, в каждом дворе бегало по пять-шесть ребятишек. Тяжелые дни бедности от этого обилия детей становились ещё безрадостнее.
Мама вздохнула и сказала дядьке Вэньгую:
– Ты спроси у Сылуна, пойдёт он ко мне или нет. Я возьму его. У Вэньгуя глаза на лоб полезли от удивления.
– Ты? – спросил он, не веря собственным ушам.
Мама улыбнулась:
– Не веришь? Я возьму!
Вэньгуй сказал:
– Я верю. Кто бы мог подумать!
– Да что тут думать, – сказала мама. – Сылун мне, конечно, никто, зато Сюэмину он старший брат, самый что ни на есть родственник. Считай, кровное родство.
Вэньгуй сказал:
– Даже если Сылун Сюэмину как родной брат, тебе он не сын. Разве тебе не обидно будет кормить его за свой счёт?
– Отчего обидно? Да, он мне не сын, но я и так растила его несколько лет, и он звал меня мамой, был мне как родной. Сейчас ему лет десять с лишком, выходит, у меня появится старший сын – так я приобрету, а не потеряю!
Вэньгуй ответил:
– Ты одна тащила на себе двоих – та ещё задачка, как теперь троих потащишь?
– Да ну, – сказала мама, – одним прибором больше. Что мы едим, то и он есть будет. А одежда – ну, сошью ему потом новую, а Сюэмин за ним донашивать станет.
Вэньгуй тяжело вздохнул:
– Кто мог знать, что Цзяюнь тебя бросит, а ты потом станешь растить его сына. Если бы все его братья и сёстры были б как ты, Сылуну не пришлось бы мучиться.
– Ступай, – ответила мама. – Сперва договорись с Сылуном, захочет он или нет.
– Сперва надо спросить у его двоюродных бабки и деда!
– Да
– Всё равно спросить надо. Он их, Пэнов, а не твой. Скажут ещё, что ты его украла.
Мама подумала и решила, что он прав. А потому она стала спокойно ждать вестей от дядьки Вэньгуя.
Ждала-ждала, но вестей не было. Тогда мама отпросилась у бригадира и решила отправиться к Вэньгую сама – узнать, как и что. Её никак не отпускала мысль о Сылуне и о его бедной младшей сестре, которая умерла просто потому, что всем было на неё наплевать. У неё болело от переживаний сердце. Она страшно боялась, что с Сылуном тоже может случиться что-то непоправимое.
Бригадир по старому обыкновению стал орать на маму:
– Экая ты дрянь!
Мама ответила:
– Дрянь так дрянь. Потеряю день и ладно. Мне нужно сбегать к Вэньгую.
Дядька Вэньгуй встретил её с кислой миной:
– Оставь это дело, сестра. Ничего не выйдет.
– Это ещё почему? Они не согласны?
– Да, они никогда не пойдут навстречу.
– Я же снимаю с них такое бремя, чего они не соглашаются?
– Говорят, даже если Сылун помрёт от голода и холода – это не твоё дело. Говорят, чтоб ты и думать забыла о нём. Ещё сказали, что ты хорь, ходишь по их куриную душу, замышляешь недоброе.
– Что я замышляю?
– Говорят, хочешь Сылуна сбыть с рук, уморить его хочешь.
Услышав это, мама просто взбесилась:
– Да чтоб их предки до восьмого колена в гробу перевернулись! Хотела как лучше – и на тебе пожалуйста! Думают все такие, как они, змеи подколодные! Я это так просто не оставлю!
Все родные дядьки Вэньгуя стали уговаривать её успокоиться:
– Да что ты им сделаешь? Что ты кому докажешь? Сылун тебе действительно никто, думаешь, тебе под силу их переспорить? Не ищи себе лишних приключений!
– Неужели всем наплевать, как они относятся к Сылуну? Дядька Вэньгуй сказал:
– Сылун им всего лишь внучатый племянник, не родной внук – вроде и надо бы заботиться, а с другой стороны – оставь всё как есть, и тебе никто ничего не скажет. У тебя ничего не выйдет.
– А как же власти? Неужели им тоже нет дела до сироты?
– Да уж позаботились – в бригаде ему выделили пайку, ни на крошку не обманули.
– А кто будет обстирывать? Кормить? Следить за учёбой?
– Сам Сылун и будет. Бабке с дедом нет дела, а значит, и никому другому дела нет.
Мама разочарованно спросила:
– Что ж мне делать – просто смотреть, как он помрёт с голода?
Жена Вэньгуя ответила:
– Не помрёт. Будь покойна.
Мама сказала:
– Пусть так, а если вдруг заболеет, не дай бог, как его сестра? Помрёт, так никто и знать не будет.
– А это уж от судьбы зависит, – отозвалась жена Вэньгуя. – Только от Сылунова везения.
Мама подумала и снова спросила:
– А Сылуна-то спрашивали? Он сам как?
Вэньгуй ответил:
– Не спрашивали. Раз старшие не велят, что толку? Дети взрослым не указ.