Мамины сказки
Шрифт:
А молодец не меньше удивляется:
– Вы не знаете, умеет ли Мария смеяться? Тогда поехали во дворец, узнаем! Если не умеет, научим!
– Да зачем тебе это? И разве для государства это важно? – недоумевают слуги.
– Для государства это первостепенная задача! Я щуку никогда не ловил, на печи не раскатывал, смешить всю страну мастерски умею! – ответил Иван, лукаво улыбнувшись.
Когда доложили принцессе, что привезли Ивана, который может не только её и всю страну рассмешить, рассердилась
– Олухи! Дураки безмозглые! Делайте, как я вам приказала! Я вас всех казнить велю! – Всех слуг разогнала, а Ивана повесить приказала.
Повели Ивана на казнь, а он на весь город, что есть мочи орёт:
– Дорогая Марьюшка, почто ты такая жестокая! Зря меня погубить желаешь! Я умею людей бессмертными делать!
Услыхала его Марья, желание изъявила:
– Привести ко мне этого придурка!
Привели к ней Ивана, а она кверху нос задрала, говорит:
– Сделаешь меня бессмертной, помилую!
А Иван, хитро прищурившись, затылок почесал и говорит:
– Сейчас ты для меня посторонняя, так колдовство не получится. Если замуж за меня выйдешь, тогда как надо получится, тогда обессмерчу!
Вышла замуж Мария за Ивана, в цари произвела, ждёт, когда он её обессмертит.
А дурак живёт себе в ус не дует, но однажды Мария говорит:
– Не сделаешь меня бессмертной, завтра повесить прикажу!
– Мы с тобой Марьюшка и так бессмертны! Про нас с тобой столько сказок и побасёнок сложено, как ты дурака полюбила!
Тут принцесса такой бранью разразилась, что Иван уши заткнул. А Марья слугам приказывает:
– Повесить Ваньку!
– Никак не можем, он царём стал, теперь на то его личный указ требуется! – пожимают слуги плечами.
Вконец расстроилась Марья, а потом поостыв, немного подумав, вызывает первую придворную даму и говорит:
– По белу свету езжай, злодея найди, чтобы Ваньку извести!
Поехала Евдоха в командировку по приказу царицы, долго по лесам и болотам бродила. Измождённая по горам и долинам ходила. По дремучим лесам шастала. Только в небо не летала, но наконец с бабой-Ягой повстречалась, на колени перед ней упала, взмолилась:
– Бабуленька-Ягуленька, помоги нашей царице Ивана-дурака со свету сжить!
– Знаю я энтих дураков, с ними только свяжись, света белого потом не взвидишь! Да и чтой-то мне ноне неможется, видать грипп подхватила, когда на базар летала! Ты милая, обратись к Кощею, он мужик ещё в силе, можа чем и поможет!
Выслушал Кощей Евдоху и говорит:
– Достань меч-кладенец, тогда Ивана осилю!
– А ты мне талон дашь на его приобретение?
– Ты, видать, баба не в себе, несусветную несуразицу городишь! Какой талон, для чего он тебе?
– Я-то в полном здравии и при разуме, да только у нас ничего
– Тогда ничего не знаю, и знать не хочу, сами со своими делами разбирайтесь! – пожал плечами Кощей. – Ты бы к змею-Горынычу обратилась, он паря сурьёзный, обязательно чего-нибудь удумает!
Опять бабе горе мыкать да в жилетку хныкать. Поехала змея-Горыныча искать.
Все дороги объехала, все тропинки обошла, нужного злодея нашла, перед ним преклонилась.
Выслушал её Горыныч, посочувствовал:
– Я бы рад помочь, но у меня лимит на топливо закончился! На следующий год приезжай, решим твою задачу! Тогда не только Ивана, всю страну спалим!
– Но я неплохо заплачу! – с надеждой просит Евдоха.
– Это что же получается, я с тебя деньги возьму и на топливо их потрачу, а мне что останется? Нет, так дела не делаются! На следующий год приходи, тогда и дело состоится!
Тут баба отчаянно взревела:
– Я думала, у вас у злодеев порядок, а у вас оказывается, как и у нас. Чтоб чего-то добиться, надо тридцать семь пар обуви износить и до гробовой доски дойти!
Поехала дальше Евдоха. Ехала-ехала, устала, уснула и в густой, непролазный кустарник въехала. Выбраться из него попыталась, но вся в кровь изодралась. Поняла, что не выбраться самостоятельно, кричать начала, на помощь звать.
На её зов соловей-разбойник прилетел, поинтересовался:
– Что ты прелесть моя, по кустам шастаешь, красотуля ненаглядная, клад там выискиваешь?
А когда ему Евдоха объяснила и его на разбой пригласила, удивился:
– У вас своих, доморощенных разбойников не хватает, по заграницам рыщите, импортных ищите?
– Своих фулиганов сверх меры, такого нет, чтобы раз свистнул, и всё к едрене-фене разлетелось, в пух и прах рассыпалось!
Обрадовался разбойник, что в его услугах нуждаются, защёлкал:
– Ух, и разгуляюсь! Столько бед натворю, всю страну разорю и по ветру пущу!
Обрадовалась дама, что её мытарства закончились, расцеловала злодея:
– Разгуляйся милок, разгуляйся! Да так, чтобы всем чертям стало тошно, не только Ивану-дураку!
– Сбежит Иван из царского дворца, ещё как сбежит! Как пить дать, дёру даст! – похваляется разбойник.
К городским воротам подъехали, соловей свистеть начал, да так сильно, что стены дворца чуть не рухнули, зашатались. Завертелось всё кругом, закружилось, стёкла лопаются, мелкими кусочками рассыпаются. Ветер людей с ног сшибает, вихрем кружит и наземь бросает.
Увидал Иван такое безобразие, вышел на балкон, тоже свистнул и соловей-разбойник оглох. Сидит, глазами лупает, головой во все стороны крутит, а что ему Евдоха на ухо орёт, ничего не слышит.
А Иван с балкона пальцем погрозил: