Шрифт:
I
Рождественскій сочельникъ. Въ богатомъ дом молодыхъ супруговъ Колояровыхъ рождественская елка. Елку молодые супруги Колояровы устраиваютъ еще въ первый разъ во время своей семейной жизни. У нихъ двое дтей: двухлтняя дочка Шурочка (Александра), еле держащаяся на ногахъ, и семимсячный сынокъ Мурочка (Михаилъ), находящійся на рукахъ молодой и красивой мамки-кормилицы Еликаниды, статной, блой, румяной блондинки, залитой въ серебро, голубой бархатъ и шелковый штофъ такъ называемаго русскаго костюма. Голубой сарафанъ опушенъ широкимъ серебрянымъ позументомъ. Такого-же цвта бархатный кокошникъ блещетъ серебряными блестками, широкіе кисейные рукава рубахи
— Совсмъ купидонъ! Не хватаетъ ей только крылышекъ, — бормочетъ бабушка — мать отца.
— Шурочка! Теб эта кукла велика. Теб тяжело ее таскать, милая, — пристаетъ къ двочк вторая бабушка — мать матери. — Возьми лучше маленькую спеленатую куколку, бебешку… Эта будетъ легче, а у ней также открываются и закрываются глаза…
— Не… — капризничаетъ двочка, не отдавая большую куклу, и длаетъ нетерпливое движеніе плечиками.
— Хочешь зайчика съ барабаномъ? Смотри, какъ играетъ зайчикъ на барабан…- подаетъ двочк отецъ трещащаго на барабан зайчика въ шерсти. — Возьми лучше зайчика. Теб тяжело съ куклой.
— Бяка…
Двочка морщитъ носикъ и крпко прижимаетъ къ груди большую куклу.
— Я не понимаю, зачмъ было такія большія куклы покупать для такихъ маленькихъ дтей, — длаетъ замчаніе мужу жена. — Отнять — нельзя, ребенокъ заплачетъ, а оставить — надсадиться можетъ.
— Другъ мой, да вдь съ тобой-же вмст игрушки покупали, — возражаетъ супругъ. — Ты сама-же и выбрала эту куклу.
— Неправда. Я выбрала Шурочк спеленатую куклу, а эту ты купилъ. Я обдумывала подарки. Шурочка, ангельчикъ, посмотри, какой у меня мальчикъ матросикъ есть, — подавала молодая мать дочк еще игрушку — мальчика въ матросскомъ костюм и дергала пружинку, заставляя мальчика поднимать руку къ голов. — Шуреночекъ, смотри, онъ теб честь длаетъ, ножкой шаркаетъ.
Но двочка была влюблена въ большую куклу и ни на какія игрушки не обращала вниманія.
А игрушекъ подъ елкой было такъ много, что ихъ хватило-бы и для полутора десятка дтей: куклы, пищавшія на разные лады, животныя, обклеенныя мягкими шкурками, кухня съ посудой, повозки, музыкальные инструменты.
Дабы позабавить Мурочку, отецъ билъ въ барабанъ, трубилъ въ трубу передъ Мурочкой или, лучше сказать, передъ мамкой, такъ какъ самъ Мурочка былъ безучастенъ къ звукамъ и только таращилъ мутные глаза на свтъ елки. Пробовала и мамаша показывать ему большого раскрашеннаго птуха изъ
Для компаніи дтямъ Колояровымъ и вообще для оживленія праздника елки были приглашены два мальчика и одна двочка, лтъ по шести-семи — дти прачки и сапожника, проживающіе съ родителями на двор. Пріодтыя въ праздничное платье, дти стояли, сбившись въ кучу, и робко, исподлобья смотрли на елку. Одинъ изъ мальчиковъ распространялъ сильный запахъ новыхъ сапогъ, а отъ льняного цвта косы двочки съ вплетенной розовой ситцевой ленточкой отдавало испортившимся деревяннымъ масломъ.
Стараясь оживить дтскій праздникъ, мамаша Колоярова сла за рояль и крикнула приглашеннымъ мальчику и двочк:
— Ну, пляшите, дти! Позабавьте вашу хозяйку Шурочку!
Раздался вальсъ, но дти попрежнему стояли, прижавшись другъ къ другу, озираясь по сторонамъ. Двочка, впрочемъ, вынула изъ кармана нсколько зернышекъ подсолнуха и принялась ихъ грызть.
— Танцуйте-же! — повторила предложеніе мамаша Шурочки и Мурочки. — Отчего вы не танцуете?
— Мы не умемъ, — застнчиво выговорилъ мальчикъ — сынъ прачки.
— Да тутъ и умнья не надо. Вертись — вотъ и все. Вы обязаны позабавить вашихъ хозяевъ. Мы для этого васъ пригласили, дадимъ вамъ потомъ по игрушк, гостинцевъ.
Бонна-фребеличка схватила мальчика-гостя за руки и сказала ему:
— Ну, прыгай вмст со мной, вертись!
Она потащила за собой мальчика и сдлала съ нимъ по комнат одинъ туръ, но мальчикъ упалъ и заплакалъ.
— Ну, неповоротливый какой! Тебя пригласили на елку, такъ ты долженъ веселиться, — наставляла его бонна.
Ревъ продолжался. Онъ заразителенъ. Стала, неизвстно почему, всхлипывать и гостья-двочка. Хозяйка Шурочка ушиблась большой куклой, начала колотить ее рученкой по лицу и тоже надула губки.
Музыка прекратилась.
— Что такое? Въ чемъ дло? — испуганно спрашивала молодая Колоярова бонну, бросившуюся къ Шурочк.
— Ахъ, ихъ и не разберешь. Одинъ упалъ, другая куклой ушиблась.
— Да отнимите у нея эту большую куклу! — кричала бабушка, мать отца. — Разв можно ребенку съ пудовой куклой играть!
Большую куклу замнили маленькой куклой, но Шурочка бросила ее и стала плакать.
Гости подтягивали.
— И къ чему только вы пригласили этихъ мальчишекъ и двчонку? — говорила бабушка, мать матери. — Шло такъ все хорошо, и Шурочка, и Мурочка радовались, а т все дло испортили.
— Да вотъ все Александра Ивановна. Она меня спутала:- пригласи, да пригласи для компаніи, — кивнула Колоярова на свекровь.
— Ну, ужъ она извстная фантазерка! Какъ возможно неизвстно какихъ дворовыхъ дтей приглашать къ своимъ дтямъ. Вдь это сумасшествіе! — продолжала мать матери. — Дти изъ подваловъ. Еще занесутъ, а можетъ быть ужъ и занесли какую-нибудь болзнь.
Молодая Колоярова мгновенно поблднла.
— Маменька, вы меня пугаете! — тревожно прошептала она.
— И надо пугаться. Повторяю: сумашествіе! А теперь повсюду ходятъ корь, скарлатина, втреная оспа, дифтеритъ.
— Господи! Что-жъ это такое! Охъ, не могу! Дайте мн капель.
Молодая Колоярова схватилась за сердце и опустилась на стулъ. Бонна побжала за каплями.
Подскочилъ Колояровъ къ жен.
— Что такое? Въ чемъ дло? Что съ тобой, Катя? — спрашивалъ онъ.
Ему разсказали. При этомъ жена съ упрекомъ прибавила:
— И все твоя маменька, Александра Ивановна. Ахъ, мн совсмъ нехорошо! Я вся дрожу.
— Что такое: твоя маменька? — спросила, подходя къ нимъ, бабушка Александра Ивановна.