Манагер
Шрифт:
Рила подошла ко мне, длинным пальцем отвела все еще направленный на нее меч, прижалась гибким телом, потом наклонилась и крепко поцеловала меня в губы, прошептав:
— Позже обсудим… — И пошла к повозке.
Я натянул еще не просохшую, волглую одежду и тоже пошел к купцу, который, досадливо морщась, трогал повязку на предплечье. Заметив меня, он с сожалением сказал:
— Старею, видать. Все себя юношей чувствую, а сегодня еле отбился от каких-то двух жалких уродов, если бы не ты — тут нам и конец. Все, больше таких глупых поездок без охраны не будет. Два охранника минимум или один такой, как ты.
Увидев в моих руках трофейное снаряжение, он предложил
Так я и сделал: увязал снаряжение и оружие в аккуратный тюк и забросил в угол повозки.
Пока мы занимались всем этим, уже стемнело, и купец сказал:
— Давайте-ка мы тут и заночуем, раз уж не успели добраться до пригородного постоялого двора засветло. С утречка встанем и спокойно докатимся до города — как раз и ворота уже откроют. Как только прибудем в порт и разгрузимся — я с тобой расплачусь, как договаривались, и добавлю еще десять монет за спасение наших душ.
— Да, папа, щедрость твоя не имеет границ! — фыркнула Рила. — Накинул бы уж парню сто монет. Если бы не он, сейчас бы нас драли эти уроды, а ты бы валялся с выпущенными кишками! Вот ты барыга так барыга! Совесть имей!
— Его работа такая! — огрызнулся Рагун. — А если всем раздавать свои деньги, останешься голым и босым! Дура ты, дура и есть! Ладно, добавлю ему еще десяток монет, и всё!!! И вообще, нечего вешаться на шею первому встречному — я видел, как ты лезла к нему! У вас мода какая-то — вешаться на моих охранников. Есть хоть один, которого бы ты пропустила?
— Есть. Тот, которого убили в прошлом году, когда ты поперся в рейс, хотя тебя предупреждали, чтобы не лез в этот лес, пока не придут стражники и не очистят местность. Мы тогда еще всего товара лишились, хорошо хоть живым ушел. Вспомнил того охранника, да?
Купец покраснел, выругался, плюнул и пошел разводить костер.
Через полчаса пламя лизало круглые «варильные» камни, в деревянном котле плавали кусочки мяса, овощей, пряности, а девушки время от времени помешивали похлебку и следили, чтобы температура бульона не снижалась.
Местные похлебки всегда имели привкус копоти, как ни старайся. Видимо, потому, здесь в большом почете были пряности, а еще — очень острые приправы типа перцев.
Когда-то я прочитал, почему в тропиках популярны острые, очень острые, жгучие приправы. Это очень просто и тривиально: все дело в глистах и прочих паразитах, которые в этом климате размножаются со страшной силой, а острые приправы мешают всей этой пакости проникнуть внутрь человека. А вообще-то мне всегда нравилась острая пища — еще на Земле я всегда покупал корейские приправы, корейские вкусности типа острой морковки и грибов, ел и наслаждался.
Наевшись и напившись, мы отвалились от костра — я пошел устраиваться на травку, взяв у купца одеяло. В принципе, оно мне было не нужно, но выглядело бы странно, если бы я спал на голой земле, как мне того хотелось, так что… мне пришлось взять одеяло. Место выбрал подальше от повозки, укромное, укрытое от глаз — если на нас снова нападут, я смогу незаметно подобраться и решить вопрос с нападающими так, как положено по законам военного времени.
Улегшись отдыхать, уже привычно соединился душой с Семенем — оно откликнулось радостно, от него пошла волна любви и приязни. Немного насладившись единением, я отпустил нить и погрузился в темноту — надо было хорошенько обдумать все, что сегодня произошло, и сделать выводы на будущее.
Итак, сегодня состоялось мое первое боевое крещение, и я убил пятерых человек. Жалел ли я их? Покопавшись в себе, понял: нет, не жалел. Они знали, на что шли, а я защищал мирных людей, посему — никакого сожаления, как и в первый раз, когда я убил уголовного авторитета рабов и когда убил охотников на рабов, пытавшихся захватить Васону.
Если бы я мог ее вернуть, я бы убивал этих охотников медленно, разрезая на кусочки, и ничего в душе бы не дрогнуло. Я стал черствым, стал зверем? Не думаю. Разве становились зверями наши русские воины, защищавшие свои дома, свои семьи от грабителей и насильников? Просто они делали то, что должны были делать, и никак иначе. Вот и я — выполнял свою работу, и слава богам, что она была такой правильной с точки зрения морали. Пусть и дальше она будет такой…
Теперь о чисто технической стороне дела. Меня удивило, как быстро я расправился с нападавшими — казалось, что они были детьми по сравнению со мной. Это все равно как первоклашки вышли бы против меня с игрушечным оружием. Почему так вышло? Да много причин — и феноменальная подготовка, данная мне Варганом за полтора года жесточайших тренировок, и мое инопланетное происхождение, с силой тяжести вдвое большей, чем тут, и-и-и… да, похоже, Семя тоже мне помогает, позволяя двигаться гораздо быстрее и реагировать на раздражители молниеносно. Если так, я великолепное живое оружие, о котором может мечтать любой олигарх, желающий получить лучшее в этом мире. Только вот как доказать, как разрекламировать свои услуги? Что-то надо будет придумать…
С этими мыслями я стал засыпать, но, как и ожидал, услышал легкие шаги и шорох — гладкое тело прижалось ко мне, и начался извечный танец, бой, в котором нет победителей, извечный процесс — соединение мужчины и женщины.
Позже, когда мы лежали рядом, усталые и довольные, Рила сказала:
— Ты не только в бою хорош. Лучшего любовника у меня никогда не было, хотя, заверяю тебя, у меня их было достаточно…
— Не сомневаюсь, что достаточно, — усмехнулся я. — Тебе сколько лет?
— Двадцать четыре. Считаешь, что я уже старовата? — Рила настороженно поднялась на локте и взглянула мне в лицо.
— С какой стати? Ты сейчас в самом соку — красивая, пылкая, сильная. Ты мечта любого мужчины! Я вообще удивлен, что ты до сих пор не замужем. Как мужчины могли пройти мимо такого чуда?
Рила усмехнулась:
— Они и не проходят. Снять с меня набедренную повязку норовит каждый первый, а вот замуж, замуж не особенно берут — я слишком умна и независима для них, слишком сильна. А мужчины не любят, когда жена умнее их. Да и за кого замуж-то? Для чего? Чтобы сидеть дома и чистить горшки? Если честно, мне нравится путешествовать, нравится торговать, и если бы не я, мы бы давно голодали. Если ты не понял, папаша только хорохорится, представляя себя важным купцом, заправляю торговыми сделками на самом деле я, а потому он может заткнуться. Я буду делать то, что хочу, и спать с тем, с кем хочу. Пока я еще не встретила мужчину, с которым могла бы представить свою совместную жизнь… кроме тебя, пожалуй, — усмехнулась она в темноте. — Я не знаю, но ты чем-то отличаешься от остальных мужчин, которых я встречала. Я не про строение тела или сексуальные возможности, — она опять усмехнулась, — я про что-то неуловимое, что в тебе есть. Я же вижу — ты умен, ты разговариваешь, как ученый господин, а не как выходец из леса, представитель племени дикарей, ты не тот, за кого себя выдаешь. Может, ты принц, путешествующий под чужим именем? Сознавайся! — Она хихикнула и погладила меня по животу, а потом прижалась теплой упругой грудью, уткнув нос мне в шею.