Манагер
Шрифт:
Ну конечно, что еще будут обсуждать злостные девки? Последнее развлечение — поимку Манагера на Мираке.
Рила сидела довольная, как сытая кошка, и ласково мне улыбалась:
— Садись рядом с нами, Манагер, вот, рядом с Миракой есть местечко! — Она невинно похлопала ресницами и подмигнула — развлечение продолжалось.
Выбрался я из дома купца только через часа два, причем с трудом, пообещав вернуться при первой же возможности. Мне пришлось выдержать пристальное внимание к своей персоне не только Мираки, но и остальных девиц, норовивших ненароком зацепить меня грудью, когда
Мой путь лежал в банк. Оказалось, такое учреждение здесь имелось. Конечно, называлось оно совсем не банком, но функции были те же: человек сдавал туда свои деньги, и за небольшой процент ему выдавался вексель, на котором было написано, какую сумму он может получить в любом отделении этого банка, в любой точке империи и даже на другом континенте. Банк был имперским, и его статус поддерживался империей. Государству, империи, было выгодно осуществлять подобные операции. Они всегда имело деньги на свои нужды, да и клиентам это было удобно.
Если только представить, сколько денег надо тащить с собой, чтобы совершить крупную сделку, — понадобятся повозки для перевозки наличности, а здесь — кусочек пергамента и все — сунул за пазуху или в футляр и иди куда хочешь. Предъявил — получил деньги.
Но имелось и одно «но»: получить деньги по векселю мог любой человек. Так что, если вексель отняли или он потерялся — все, хана, плакали денежки. Хотя… а разве с наличными деньгами не так? Только весят они многократно больше…
Я оставил себе только на необходимые траты монет пятьдесят, а остальное засунул в банк, служащие которого подозрительно рассматривали дикаря, принесшего приличную сумму (наверное, ограбил кого-нибудь?), но возражать не стали, и скоро я уже шагал по длинной тенистой улице к невольничьему рынку.
Кстати, я обнаружил еще одно из преимуществ своего нового статуса: сдавать деньги в банк на хранение мог человек, имеющий статус не ниже третьего уровня. Вот так вот. Деклассированный элемент пусть хранит бабло в матрасе и рискует. Статус — великое дело!
Немного помешкав на пороге одной из харчевен, я снова окунулся в чад и пьяный угар.
К вечеру мной было обойдено десятка полтора подобных заведений, и в каждом я оставлял свой след — вопросы о Заркуне, о его местонахождении, а напоследок, как всегда, бросал фразу о его убитом брате и моем долге. Какой долг — я не уточнял.
Персонал харчевен вел себя по-разному: кто-то делал недоуменное лицо — мол, «какой такой Заркун?», кто-то плевался, вспоминая его шайку, кто-то подозрительно рассматривал меня и отказывался отвечать на вопросы, но явно примечал черты моего лица и запоминал, чтобы передать кому следует.
В общем и целом я был доволен результатом и знал, что мои усилия не прошли даром — скоро мы свидимся с этим кадром. Местом встречи я назначил небольшую гостиницу, неподалеку от невольничьего рынка, в тихом переулке, заканчивающимся своеобразным тупиком — там переулок обрывался крутым оврагом, в который все окрестные жители сбрасывали нечистоты.
Впрочем, гостиница стояла поодаль от этой помойки и имела несколько нужных мне преимуществ: она была недорога (вид на помойку), там неплохо кормили и было достаточно чисто, несмотря на близость от места скопления отходов, — в ней не было ни насекомых, ни мелких зверьков типа крыс, во множестве обитающих в местной канализации, а самое главное — ее уединенность.
Никто не мог помешать мне осуществить мои планы, а трупы потом легко можно было скинуть в этот самый овраг. Иногда закрадывалась мысль: как бы и мой труп там, в помойке, ненароком не оказался. Но я был уверен в одном: что бы ни случилось, как сказал Варган, меня очень трудно убить.
Рила настоятельно требовала, чтобы я остановился у них и из их дома ходил решать свои дела, но я не рискнул подвергнуть их веселую семейку опасности — охотники за рабами были сущими отморозками, и пускать их в дом купца оказалось бы полным идиотизмом.
Мне очень не хватало компании Рилы и ее родичей. Странно, но я так к ним привык, как будто знал много-много лет. В их доме было весело и интересно жить… не говоря уж о регулярном отменном сексе, который меня там ожидал. Но дело есть дело — всему свое время. Для себя я решил: ни ногой к Риле, пока не разберусь с этими уродами, — не дай боги рикошетом ударит по ней и ее близким.
Вот так, днем я шлялся по злачным заведениям, где уже нарисовался, как дуб на утесе, а вечером тащился в свою комнату в зачуханной гостинице и там, забаррикадировав двери, засыпал, держа в одной руке меч, а в другой кинжал.
Тот час, которого я ждал, настал через три дня от начала моих скитаний.
Как-то вечером, после очередного вояжа по заведениям, я неожиданно почувствовал на себе взгляд — кто-то настойчиво смотрел мне в спину, хотя никого из окружавших меня людей я не знал. Выйдя из харчевни, я зашагал в сторону порта (решил нарочно пройтись, чтобы во всем убедиться) и обнаружил, что за мной тащится какой-то тип, якобы разглядывая вывески на лавках. «Что-то не на высоте у вас слежка, господа аборигены, — подумал я, — против наших земных топтунов вам точно не выстоять».
Вначале решил, что надо взять этого хорька, потрясти как следует, и он расскажет, где этот Заркун и как его достать, а потом передумал. «Ну, возьму его, а может, они через посредников наняли абсолютно левого алкаша, поручив ему проследить, где я обитаю, так зачем я тогда огород городил — готовился к встрече, оставлял следы, которые должны привести ко мне? Пусть и приведет к моей гостинице! Ждем-с!» С этими мыслями я повернулся и зашагал в свое логово.
Войдя в питейный зал, я подошел к стойке и спросил:
— Не спрашивал ли меня кто-нибудь?
Бармен понимающе подмигнул и сказал с улыбкой:
— Кое-кто вас дожидается!
Меня аж током прошибло — началось! Потрогал свой меч, на месте ли, кинжал за поясом, а потом спросил улыбающегося бармена («Кстати, какого черта он лыбится — подумал я, — неужели увидеть Заркуна такая радость?!»), кто меня дожидается и где.
— Это женщина. Ох, интересная женщина! Сказала, что твоя сестра. Знаем мы этих сестер, — подмигнул он мне. — Я пустил ее к тебе в комнату. Надеюсь, правильно сделал? Она назвала твое имя, сказала, что искала тебя, чтобы сообщить важное известие. Так ничего, что я ее пустил?