Маньчжурский кандидат

Кондон Ричард Томас

Уходя, чтобы сделать звонок, они оставили его в камере, и не успела дверь закрыться за ними, как майор уже спал. Рози примчалась в полицейский участок через тридцать семь минут. К несчастью, в тот момент, когда она в сопровождении двух копов шла по коридору, Марко в своем сне как раз добрался до того момента, когда на глазах у всей аудитории Реймонд задушил Мэвоула шелковым шарфом. Заглянув в камеру, все на мгновенье замерли, точно статуи, и даже копы выглядели ошарашенными, услышав, какие жалобные Марко издает звуки, и увидев умоляющие движения его рук. Один из копов открыл дверь. Юджина Роуз побелела как мел и закусила нижнюю губу, чтобы не закричать. Опередив второго копа, она

вошла в камеру, опустилась на колени рядом с койкой Марко и принялась трясти его за плечи, все время что-то приговаривая; потом, отчаявшись по-хорошему вырвать его из ловушки сна, она со всей силой своей прекрасно вылепленной руки ударила его по щеке. Марко вздрогнул и проснулся. Она обняла его.

— Все в порядке, дорогой, — сказала она. — Это я, Рози. Теперь все в порядке. Ты больше не спишь. Это Дженни.

Ну, и прочее в том же духе.

Она расписалась в «получении» Марко на выходе — точно за кошелек, вырванный из ее рук грабителем и найденный полицейскими. Дожидаясь Рози, майор слегка покачивался. Она попрощалась за руку с лейтенантом на проходной, обоими копами и патрульным, случайно проходившим мимо, и заверила их, что если когда-нибудь они не смогут достать билетов в какой угодно театр, пусть позвонят ей в офис Джоба Джастина, и она с радостью все организует. Когда они вышли на улицу, была уже ночь, необычная для середины апреля, холодная, очень холодная — один из капризов природы, превращающих Нью-Йорк в место, где так интересно умирать.

На Марко была форменная шинель и заграничная фуражка. В призрачном ночном свете он выглядел не так уж плохо, разве что одежда помялась, да на правом рукаве запеклось пятно крови с лица Чанджина. Юджина Роуз подозвала такси, точно собственную гончую: только она взмахнула рукой, как оно уже было тут как тут. Сначала она затолкала внутрь Марко, потом села сама и захлопнула дверцу.

— Просто поезжайте по парку, — сказала она водителю, — и держите при себе все, о чем не договорили с предыдущим пассажиром.

— Я не разговариваю с пассажирами, леди, — ответил водитель. — Люди меня раздражают вплоть до того момента, пока не придет время получать чаевые, а тогда бывает уже слишком поздно беседовать.

— Думаю, тебе нужно поесть, — сказала она Марко.

— Да, хотелось бы, — ответил тот, — но мне трудно глотать.

— Ну, давай попытаемся.

Она наклонилась вперед и велела водителю отвезти их к Абсент-хауз, на Сорок Восьмую Западную улицу, куда во время ночной «работы» захаживали здешние «киски» и всякие полуночники, чтобы перекусить и выпить. Снова откинувшись на сиденье, Рози просунула свою руку под руку Марко. На ней было темно-голубое вязаное пальто; смуглая кожа подчеркивала ослепительно белые зубы, глаза размером с яйцо и серебристо-белые волосы.

— Очень оригинальный способ назначать первое свидание — просить позвонить полицейских, — негромко сказала Рози.

— Они спросили, к кому я могу… кто захотел бы… ну, и я просто… я…

— Спасибо. Большое спасибо. — Рози показалось, что в салоне душно, и она начала открывать все окна, говоря водителю: — Извините, что устраиваю сквозняк, но это очень важно. Поверьте мне на слово.

— Послушайте, леди, пока счетчик работает, делайте, что вам вздумается. Можете даже двери открыть, если вам душно.

Марко начал стучать зубами. Он крепко сжал зубы, пытаясь сдержать дробь, потому что не хотел, чтобы у Рози возникло чувство, будто она зря затеяла всю эту возню с окнами, но звук получался, как от стука кастаньет. Она закрыла окна.

— Давай купим чего-нибудь и поедем к тебе.

— Хорошо. — И она сказала водителю, куда ехать.

— Как думаешь, меня пустят в больницу Святого

Луки ночью?

— Может, лучше утром?

— Ты не сходишь со мной? Это поможет мне сдержаться. Я не хочу бить лежачего.

— Ладно.

— Я должен узнать, где Реймонд.

— Журналист, о котором ты рассказывал? Почему бы просто не позвонить в газету?

— Да. Ты права. Ну, ладно. Поедем в Абсент-хауз, если тебе хочется. Мне уже лучше.

— Знаешь, что я делала, когда полицейские позвонили мне?

— Я бы догадался, если бы не так устал. Сдаюсь.

— Ну, после того, как мы расстались, я поднялась по лестнице и, не снимая пальто, позвонила Луи Амджаку, своему жениху… — Марко моментально напрягся, резко наклонившись вперед. — Он пришел так быстро, как только смог, то есть почти мгновенно. Я рассказала, что только что встретила тебя, и вернула жениху кольцо. — Она приподняла длинные пальцы левой руки, ни на одном из которых ничего не было, и пошевелила ими. — Попыталась выразить, как сожалею о том, что, возможно, причинила ему боль. И тут, прямо в этот момент, вдруг звонят из полиции и приглашают меня прийти в двадцать четвертый участок. Я схватила пальто, в последний раз в жизни поцеловала Луи в щеку и выбежала вон. В участке мне сказали, что ты избил какого-то очень хилого, щуплого человечка, но якобы Вашингтон заверил их, что тебе можно доверять. Ну, я посчитала, что если они решились обеспокоить самого Джорджа Вашингтона, чтобы узнать его мнение о тебе, значит, серьезного вреда они тебе не причинили. Должна сказать, это было очень мило со стороны генерала Вашингтона, учитывая, что ты всего лишь майор, и я даже не знала, что вы знакомы, но если эти полицейские хоть чуть-чуть сомневались насчет тебя, им было достаточно спросить меня. Ох, это правда, мой дорогой Бен… я бы сумела убедить их.

Он посмотрел на Рози неистово и страстно, обхватил за плечи и прижал губы к ее незабываемому рту, а в это время водитель, подсчитывая, сколько составят два процента чаевых, дождался, пока красный свет сменился зеленым, и устремился в направлении 54-й стрит.

XII

После нескольких дней сладкого сна без сновидений, в мягкой постели, на груди мисс Чейни, Марко позвонил в «Дейли пресс» и узнал, что Реймонд в Вашингтоне. Он почти сразу дозвонился ему в Вашингтон. Сказал, что очень хочет увидеться, и Реймонд пригласил Марко на обед в Нью-Йорке этим же вечером; в частности, чтобы друг помог ему оценить нового повара. И только тут сообщил самое интересное.

— Я только что вспомнил. Это же твой ординарец! Точно. Помнишь своего ординарца в Корее, маленького такого? Он еще был переводчиком в патруле… Как его? Чанджин? Это и есть мой новый повар! Ха! Ну до чего же тесен мир.

Марко согласился и спросил, когда Реймонд должен прибыть из Вашингтона.

— Учитывая время пути от вокзала до дома… я приеду… ну, скажем… в шесть двадцать две.

— Да уж, постарайся, чтобы не позже, а то мне придется ждать тебя на углу.

— Может, позвонишь Чанджину и скажешь, что за обедом у нас будет гость? Ты, вероятно, умираешь от желания поболтать с ним. Знаю я вас, старых армейских приятелей.

— Я обо всем позабочусь, Реймонд, — сказал Марко, и на этом разговор закончился.

* * *

Реймонд открыл дверь.

— Чанджина нет дома, — заявил он. — И, следовательно, обедом я тебя угостить не могу.

— Да и сам останешься без него.

— Я нашел записку от Чанджина. Там говорится, что ты избил его и что он сейчас в больнице Святого Луки.

— Одно не вызывает сомнений, — ответил Марко. — Здесь поблизости великолепные магазины.