Мания. 3. Масть, или Каторжный гимн
Шрифт:
Курепин поднялся, сделал сперва несколько шагов, потом – столько же приседаний и снова сказал самому себе:
– Не расслабляйся, старина! Не то сейчас время.
И с силой потер ладонь о ладонь.
И в это время зазвонил телефон.
– Товарищ полковник! – докладывал Озолов. – Один стоматолог опознал нашего незнакомца из багажника. Он у него неделю назад обтачивал зубы. Должен был прийти вчера, но не появился.
– Фамилию и адрес пациента зубник не записал?
– Есть и то, и другое. Только тот кореец
– А что там? – поинтересовался Курепин.
– Областной радиокомитет.
– Понятно.
– Но это еще не все.
– Так! – подоживился Аверьян Максимович.
– Зубник видел, что кореец приезжал на БМВ.
Через час у полковника Курепина лежал список владельцев иномарок. Среди них корейских фамилий не значилось.
– Значит, ездил по доверенности, – сказал самому себе Аверьян Максимович.
Он размышлял, идти обедать или нет, потому как не было никакого аппетита, когда телефон зазуммировал вновь.
– Ваша красавица действительно была в угоне, – сообщил его давний знакомый из ГАИ полковник Рубежанский. – И владелец ее гражданин Израиля Шоломо Ревиво.
– Ну ты и обрадовал! – проворчал Курепин.
– Чем богаты, тем и рады! – подхватил гаишник. – Кстати, машина твоей подруги Пичакчи в этом году не прошла технического осмотра.
Но на этом неожиданности не кончились. Из дежурной части позвонили, что его срочно хочет видеть какой-то парень из Светлого.
– Узнайте, что ему надо? – досадливо произнес Курепин, думая, что это сын какого-нибудь знакомого, залетевший по пьяной случайности.
– А мы ему сейчас дадим трубку, – сказал дежурный.
– Это я, Велимир Тонкачев, – послышался голос Вельки. – Я хочу признаться.
Он вошел крадущейся, едва означающей шаг походкой.
– Здравствуйте! – произнес сдавленно и, заступив то место, где лежал солнечный квадрат, как бы принес в кабинет некоторую сумеречь.
– Проходи, садись, – пригласил его Курепин. – Куришь?
Паренек покачал головой.
– Как у машины там гари надышался, так не тянет.
И полковник вспомнил, как парня там – до выворота внутренностей – рвало. И почему-то подумалось: «Как такой слабак вот так запросто мог угнать машину?»
– Ну что ты мне хотел сказать? – мягко спросил Аверьян Максимович, все же раскуривая свою неизменную трубку.
– Тот раз, – еле слышно сказал Тонкачев, – я машину не угонял.
– Как это? – уставился на него Курепин. – Везде твои отпечатки пальцев, а ты говоришь, что не угонял.
– Вернее сказать, – снова залепетал он, – я не знал…
– Ну давай начнем с того момента, – произнес Курепин, – как ты оказался за рулем. В чем состояла твоя неправда по сравнению с тем, что ты рассказал в Светлом?
– Да все! – махнул он рукой. – Короче, все было так…
Он посидел опущенно с минуту, потом, встряхнувшись,
– Дайте все же закурить.
И долго разминал сигарету. Потом, так и не прикурив, положил ее на столик, возле которого сидел.
– В общем, подходят ко мне двое. Один спрашивает: «Ты тачку водить умеешь?» Ну я отвечаю: «А чего в этом сложного?» Тогда он дает мне ключи и говорит: «Отгони вон к той лесопосадке, мы сейчас туда на другой машине подъедем».
– Ну? – подторопил полковник.
– Сел я за руль, – чуть спокойнее начал Велька, – доехал до того места, на которое они мне указали. Ну тут они подкатили.
– На чем? – уточнил Аверьян Максимович.
– На машине же, говорю, только на другой.
– Какая марка?
– БМВ.
– Так, дальше.
– Потом один из них говорит: «Ну что, в жмурика поиграем?» А второй уже ко мне обращается: «Ты в машине прячься, а мы тебя искать будем». И – ко мне. А в руках тросик такой, удавкой свернутый.
– Ну и что?
– Тут я и дал деру.
– И больше ты их не видел?
Парень покачал головой.
– А что-нибудь они кричали тебе вослед? – поинтересовался Курепин.
– Нет. Только тот, кто ко мне приходил, крикнул своему напарнику: «Смажь его!» И две подряд пули пролетели рядом с моей головой.
– А выстрелы ты слышал?
– Нет, только слабые, похожие на хряск хвороста, хлопки.
Курепин настроился на громкую связь и, после того как ему ответил Ульбеков, приказал:
– Прочешите еще раз ту местность, где нашли сгоревшую машину.
– Да мы там все излазили, – ответил Ефим Тимофеевич.
– Но не так тщательно. В Тонкачева стреляли. Должны быть гильзы.
– Вас понял! – коротко доложил Ульбеков.
– Действуйте!
Полковник рассмыкал было углохшую трубку, потом спросил:
– А почему же ты не признался сразу?
– Да начитался, что сейчас почти всех свидетелей убивают. А потом…
– Что?
– Хозяйка машины подала в суд, чтобы я возместил ущерб.
– Все ясно.
Но, как через два дня стало понятно, до ясности в этом вопросе было еще далеко. Потому что именно на исходе вторых суток, то есть почти в полночь Тонкачев позвонил Курепину домой, неведомо где раздобыв номер его телефона.
– Товарищ полковник! – сказал он. – Все, что я прошлый раз говорил, – неправда.
– Уточни, что именно? – подбодрил его голосом Аверьян Максимович, поняв, что парень зря не позвонит.
– Тех двоих, о которых я в прошлый раз говорил, не было.
– Как это так?
– Просто! Их не существовало.
– Ты их придумал?
– Нет, про них мне велела сказать…
В это время связь оборвалась, и сколько Курепин не аллокал, больше ему никто не отозвался. А на второй день Ульбеков позвонил, что Велимир был убит в телефонной будке ударом ножа в горло.