Мания. Книга вторая. Мафия

Кулькин Евгений Александрович

Качура развалисто подошел к проемине дверей, ощупал ее края, почему-то хмыкнул и только после этого очутился в передней комнате.

Походил, даже кое-где поплясал. Потом сказал:

– Вот в этом углу небольшая горбинка.

Фельд присмотрелся.

Никакой горбинки не было.

– Хорошо, мы переделаем! – сказал старший из плотников.

И в этот самый момент к Фельду подошел отдаленно знакомый мужичишка и спросил:

– Не угадываете меня?

Фельд неопределенно

махнул головой.

– Я – Егор, Алевтины Мяжниковой муж прежний.

– А-а! – не сказать что с восторгом, но протянул Фельд. – Рад тебя видеть.

Егор помялся так, словно собирался сказать, что заболел венерической болезнью. Потому как руки все время находились в том месте, где это обычно происходит.

– Ну что, – спросил он, – так и не прознали, кто убил мою супружницу?

– Кажется, нет, – за Фельда ответил Качура. И спросил: – Или хочешь сознаться?

Егор закаменел лицом. И, ни о чем больше не спросив, отошел.

– Зачем ты его так? – урезонил водителя Фельд.

– Да потому что у него на морде написано, что он убийца.

2

Наверно, не надо говорить, как сквозняк ее внимания заколебал свечу его души.

Теперь непременно – свечу! Потому как на руках у нее, оказалось, не грязь из моторного чрева, а длинные, по локоть, черные перчатки. Которые она тут же сняла и, протянув ему свою узенькую и вместе с тем пухленькую на моклачках пальчиков ладошку, представилась:

– Габриэль. Можно просто – Габи.

– А я – Авенир Михайлович. Для вас тоже – Веня.

– Очень приятно! – произнесла она, и на щеках взыграли так им любимые, можно сказать пока что во всесоюзном масштабе, ямочки.

– Несносный мотор! – капризно вспухлила губки Габи. – То работает как часы, то…

Он не заметил, что белесоватые, но уж наверняка были бесоватыми ее глаза. За нежным частоколом ресниц они загадочно посияливали, как проблескивает в камышах мало упрятавшаяся вода.

Он неторопливо сел за руль и – рукой, – как это делал один его знакомый, нажал на кнопку стартера.

Мотор завелся.

– Ой! – вскричала Габи. – Вы – настоящий волшебник! До вас тут два таксиста останавливались и один инженер, и все без толку.

– Они помогали вам без любви, – туманно намекнул он на то, что не только по уши, но и уже значительно глубже втюрился в нее бесповоротно.

Она застенчиво зарделась.

А день тем временем ухмурился, грозя свой остаток превратить в сплошную хлябь.

– Кажется, будет гроза! – пугливо сказала она и попросила: – Может, вы меня отвезете домой?

И тут смущенно, словно признавал никому не знамую кастрацию,

он сказал то, что есть:

– К сожалению, машину водить я не умею.

– А водить за нос у вас ой как получилось! – воскликнула Габи.

– Что вы! – встрепенулся он. – Я просто умею нажимать на кнопки.

– Тогда сознайтесь, кто вы?

– Профессор, – сказал он обреченно, словно его звание было самым большим грехом на земле.

Она смехово взрыднула.

– Что – не похож? – заторопился убедить ее в своей правоте Берлинер и полез за удостоверением.

Она изучала его так, словно тонкостью своих бровей сбивала с любого слова слой наложенной на него значительности.

– Тогда какой же вы Веня? – спросила она, возвращая коричневую книжечку. – Вам не прочь говорить «Ваше величество!»

– Да бросьте вы! – вскричал Берлинер. – Это все ерунда. А вот к вам надо обращаться Мисс Вселенность.

– Это почему же? – полукавила она.

– Потому что вы самая очаровательная девушка во всей звездной Галактике!

– Подобное, конечно, льстит, но я о себе так не думаю, потому как есть красивее.

– Где же? – вырвалось у него.

– Ну хотя бы вот! – и она указала на соседний с его комнатой балкон, на котором стояла сисястая горничная и выколачивала ковровую дорожку.

– Габи! – вскричал он. – За что же вы меня обижаете?! Это же, не при женщине будь сказано, крокодил!

Габриэль мило улыбнулась и произнесла:

– Ну ладно! Мне пора.

– Так вы уезжаете одна? – почему-то задал он глупый вопрос.

– Нет, – ответила она, – с ним! – И кивнула на заднее сиденье. Там громоздился надутый матрас с мордой крокодила.

– Между прочим, – сказала она, – крокодил – мое любимое животное.

Он не нашелся что сказать, и тогда она прояснила сама.

– Он – понятный! Тут уж ясно, кому палец в рот нельзя класть. А вот вы…

– Неужели я такой загадочный? – спросил он.

– Вы – тайный. Знаете, бывает явный чиновник почему-то называется «тайным советником». Так вот и вы. Открытости в вас я что-то не обнаружила.

– Но ведь мы еще не знакомы! – вскричал Авенир.

– Тем более, настоящий мужчина старается поскорее продемонстрировать увлекшей его женщине свои достоинства. А вы как-то сникли. Или та, – она кивнула на горничную, – так и не выходит у вас из глаза?

– А можно, – начал он, – я в качестве пассажира сопровожу вас до дому?

– Мне, не скрою, – начала она, – приятны ваши ухаживания. Но я боюсь вас огорчить.

– Чем же?

– Не чем, а – в чем.

Он напрягся, слушая, что она скажет в следующую минуту.