Маннергейм
Шрифт:
Вечером этот случай стал предметом разговоров на балу в Дворянском собрании, где Густав присутствовал с офицерами своего полка.
Коронационные торжества приближались с неумолимой быстротой. Наконец, 13 мая в 9 часов вечера в специальном помещении здания Сената офицеры-кавалергарды стали облачаться в дворцовое обмундирование. Трудно было натягивать ненавистные лосины, которые так часто натирали Густаву бедра и колени. Пришлось несколько раз менять ботфорты, которые жали ноги. Каска с орлом при резких поворотах головы съезжала набок. Быстро увеличили ее подкладку, но во время коронационных торжеств она создавала голове Густава условия
По совету Федора Гойнинген-Гюне, принимавшего участие в коронации Александра III, Маннергейм побывал в сауне и отказался от питья, кроме небольшой чашки кофе в пять утра.
Всю ночь продолжались приготовления.
Начиная с 6 утра офицеры стали вводить солдат в Кремлевский дворец, и лишь в семь утра все кавалергарды, получив на плечо светло-голубой бант с позолоченной короной, заняли свои места.
14 мая 1896 года. Московские улицы представляют собой необычный вид. Сотни тысяч людей облепили кремлевские площади и расположились вокруг стен Кремля.
В 7 часов, когда загудел колокол Ивана Великого, прозвучал 21 пушечный выстрел и старинные часы на Спасской башне озарило яркое солнце, стали приезжать участники церемонии коронования. В 8 утра начался молебен. Все площадки и переходы Кремля были заняты помостами с перилами, обитыми красным сукном. Вдоль помостов на расстоянии трех шагов друг от друга стояли солдаты гвардейской кавалерии.
В 9 часов приехала вдовствующая императрица. Примерно через полчаса после этого на Красном крыльце, ведущем к Успенскому собору, появился взвод кавалергардов, за которыми шел молодой император. Над ним колыхался золотой балдахин, штанги и кисти которого держали 32 генерал-адъютанта в белых шапках. Старшие — у кистей, младшие — у штанг. Рядом с императором, который был в сине-зеленом мундире Преображенского полка, шли два младших офицера-кавалергарда, его ассистенты. Справа — штабс-ротмистр Кнорринг, слева — поручик Маннергейм. За задними штангами — полковники Казнаков и Дашков. За императорским кортежем под балдахином шла императрица.
Под оглушительные крики «ура!» и пение «Боже, царя храни» процессия медленно двигалась по красному ковру к Успенскому собору — месту коронования.
Вся середина храма была занята огромным помостом, в глубине которого стояли три трона. Средний — для царя, правый — для вдовствующей, а левый — для молодой царицы, от помоста опускалась широкая отлогая лестница, обитая красным сукном.
Когда торжественная процессия вошла в собор, четыре взвода кавалергардов, обойдя собор по западной стороне, встали на помост, ведущий от северных дверей Успенского к Архангельскому собору.
В 10 часов, когда государь и обе царицы расположились на тронах под балдахином напротив алтаря, начался торжественный чин венчания и помазания на царство.
Четыре офицера-кавалергарда, ассистенты императора, заняли свои места на ступенях тронной лестницы с обнаженными палашами и касками в руках. На пятой ступени — Казнаков и Дашков, на седьмой — Кнорринг и Маннергейм.
Службу вел петербургский митрополит Палладий (в миру Павел Раев) при участии московского и киевского митрополитов.
После возложения корон и богослужения император встал с трона и через Царские врата направился в алтарь. По дороге он передал свое оружие Маннергейму, который вместе с Кноррингом сопровождал его. Перед Царскими вратами ассистенты отошли вправо к иконе Спасителя. Когда царь шагнул на ступени алтаря, тяжелая цепь ордена Андрея Первозванного соскользнула с его плеч. Николай молниеносно подхватил и поправил ее. Все произошло столь быстро, что никто, кроме ассистентов, этого не заметил.
После причащения и миропомазания в алтаре Николай II на несколько минут остановился у иконы Божией Матери, а затем выслушал традиционную речь митрополита «Поучение», входившую в «чин венчания на царство». На этом церковная церемония закончилась.
В 12.30 началось шествие к Архангельскому собору. Старшие и младшие ассистенты императора заняли свои места в том же порядке, как во время движения к Успенскому собору.
В храме ассистенты расположились слева от престола. После того как царская чета поклонилась могилам царей, процессия двинулась к Благовещенскому собору, затем в Грановитую палату на торжественную трапезу. Здесь ассистенты встали около ступеней по обе стороны от трона.
По окончании трапезы царь и царица направились во внутренние покои Кремлевского дворца.
На другой день приказ по Кавалергардскому полку гласил: «Его Императорское Величество изволил дважды выразить свою благодарность за блестящий выход полка и его безукоризненное обмундирование…»
Вечером 15 мая кавалергарды узнали, что их командир стал генералом свиты Его Величества.
16 мая молодой император, облаченный в красный мундир кавалергардов, устроил в Кремлевском дворце прием для офицеров полка. Разговаривая с ними, царь неожиданно подошел к Кноррингу и Маннергейму и начал расспрашивать их о женах, детях и сложностях службы. Свита была в замешательстве. Беседа затянулась, нарушая график приема и торжественного обеда.
После этой встречи с царем у поручика барона Маннергейма появился «его император» — корректный, внимательный и вежливый человек, портрет которого всю жизнь был у него на почетном месте, даже в годы оголтелой «русофобии». Густав до конца своих дней в Швейцарии был убежденным монархистом, часто сетуя на то, что финны безвозвратно потеряли много хороших и теплых традиций царских времен.
Но тогда, в торжественные дни восхождения на престол нового императора Николая II, произошло страшное событие. 18 мая 1896 года Кавалергардский полк был поднят по тревоге и получил приказ выдвинуться к Ходынскому полю. Однако у Тверских ворот эскадроны остановил великий князь Владимир Александрович, — в содействии войск уже не было необходимости. Так кавалергарды узнали о Ходынской трагедии — знамении последнего российского царствования, когда во время раздачи подарков по случаю коронации из-за халатности властей произошла давка. На Ходынском поле, по официальным данным, погибло 1389, было изувечено 1300 человек.
26 мая 1896 года завершились торжества, и опять для Маннергейма начались полковые будни на пыльном поле Красного Села с новым командиром лейб-эскадрона штабс-ротмистром бароном Кноррингом.
А 11 августа и командир полка генерал-майор Гринвальд, передав свои обязанности генералу Николаеву, получил назначение на должность командира первой бригады 1-й гвардейской дивизии.
Отношения с новым командиром полка у поручика Маннергейма поначалу складывались довольно удачно.
В ноябре-декабре 1896 года поручик, получив себе в помощники корнета графа Алексея Игнатьева, провел ускоренную строевую подготовку новобранцев, заслужив благодарность «дяденьки Николаева» — так называли генерала офицеры-кавалергарды.