Манускрипт
Шрифт:
Гузику деваться было некуда, так он и довольствовался распиской на немецком, предъявителю которой в комендатуре обязаны были выплатить сотню рейхсмарок. На дорогу выдал нам узелок с провизией, из которого торчало горлышко бутылки с неизвестным содержимым. После чего я не без внутреннего трепета ухватил Варю чуть выше локтевого сгиба и подтолкнул к выходу.
– Vorw"arts!
По-моему, она находилась в лёгкой прострации, не могла до конца осознать, кто я - двойник или тот самый Ефим... то есть Клим Кузнецов, которого она знала. Под удивлённым взглядом Медынцева я усадил её на заднее сиденье 'Хорьха' и дал команду трогаться. Большого труда мне стоило удержаться, чтобы не оглянуться на столпившихся во дворе полицаев, из рук которых я увозил законную добычу. Но воспрепятствовать новым хозяевам они не рискнули. И правильно
Мы выехали за околицу, и я сказал Медынцеву всё ещё на немецком, чтобы он отъехал пару километров и завернул на какую-нибудь неприметную полянку. Только однажды мельком кинул взгляд на сидевшую позади Варю. Глазами с ней не встретился, чтобы в очередной раз не получить в свой адрес испепеляющий взгляд, а только проверил, что она на месте, и не делает глупых попыток освободиться и схватить лежавший между сиденьями карабин.
Наконец мы остановились на небольшой прогалине, которая не просматривалась с дороги. Я вылез, затем молча помог выбраться всё ещё связанной девушке, одним движением срезал путы и только после этого, взглянув ей в глаза и с трудом пряча улыбку, на русском произнёс:
– Ну, здравствуй, Варя! Не такой, наверное, ты представляла нашу встречу, да и я тоже, но пути Господни, как говорится, неисповедимы. Наверное, кто-то свыше прислал меня сюда, чтобы спасти тебя от пыток и виселицы, и я этому провидению буду благодарен до конца своих дней.
В её взгляде что-то дрогнуло, она нахмурила лоб, потом, потирая запястья, выдавила из себя:
– Значит, я не ошиблась, это ты. Но как ты мог?!
– Понимаю, что ты себе вообразила, увидев меня в немецкой форме. Только, если ты своим женским взглядом приглядишься повнимательнее, то поймёшь, что эта одежда с чужого плеча. А на ногах у меня уже кровавые мозоли, потому что сапоги на размер меньше. Это вон товарищу Медынцеву повезло, потому что форма с убитого ефрейтора пришлась ему практически впору, а покойный майор, которого я ободрал вплоть до личного номера, был потолще и пониже.
Какое-то понимание стало появляться в её глазах. Чтобы она не сбилась с нужного направления, я добавил:
– Если коротко, то мы летели к своим, но наш самолёт упал в районе Тернополя, вернее, Тарнополя, так что линию фронта пересечь нам не удалось. Раненого пилота определили два дня назад на постой к врачу в Лановцах, а сами решили двигаться дальше на восток под видом местных жителей. Ехали на подводе, а тут нагоняют нас немцы - майор и его денщик ефрейтор за рулём. Спросили, как проехать в Ровно, а тут мой напарник поглядел в их сторону недобро, ну майор и потребовал аусвайс. Пришлось обоих пристрелить, а их форму мы напялили на себя. Автомобиль тоже конфисковали. Теперь под видом немцев двигаемся к линии фронта. А тут начальник местной управы решил перед нами похвалиться, мол, партизанку поймали, ну мы и решили посмотреть, а может, и помочь, если удастся. А у ж когда я понял, что это ты... Варя, ты не представляешь, какого труда мне стоило не выдать своих чувств.
– Я не пойму, вы знакомы, что ли?
Мы оба обернулись на голос Медынцева. Тот переводил подозрительно-удивлённый взгляд с одного на другого, силясь сообразить, что всё это значит.
– Знакомы, Василий Карпович. Это та самая Варя.
Я достал из внутреннего кармана маленькое фото и показал майору. У него брови тут же поползли вверх.
– Честно сказать, я не очень хорошо знаком с вашим личным делом, товарищ Сорокин, но похоже, что эта молодая женщина вам очень близка.
– Вы даже не представляете, насколько, - добавил я, с нежностью глядя на Варю.
– Все эти годы в Америке я мечтал о встрече с ней, и пусть даже она состоялась при таких обстоятельствах, я всё равно благодарен судьбе.
– Подождите, какой такой Сорокин?
– в глазах Вари вновь появилось пропавшее было непонимание.
– Какая такая Америка? Ты же Клим Кузнецов, и был на поселении на Алтае.
– Товарищ майор, мы же располагаем временем? Давайте устроим небольшой привал, я кое-что объясню Варе, а заодно перекусим. Нас тут Гузик, сволочь, снабдил кое-чем в дорогу, надеюсь, не подсыпал мышьяка.
К счастью, в бутылке оказалась не горилка или самогон, а молоко, плюс нехитрая закусь, которой нам хватило, чтобы утолить голод. В первую очередь это касалось Вари, которая после всех этих переживаний сильно проголодалась, хоть и старалась есть неторопясь, маленькими кусочками. Ввиду отсутствия стаканов бутылку мы попросту пустили по кругу, брезгливых среди нас не оказалось. Между делом я принялся за своё повествование.
– Василий Карпович, - первым делом повернулся я к майору, - понимаю, что не имею права рассказывать всё, поэтому умолчу о своей биографии до 1937-го и о том, ради чего меня вытащили из Соединённых Штатов. А так, если вы не против, некоторые вещи я для Варвары озвучу. Итак, - теперь я переключил внимание на предмет своих грёз, - начнём с того, что меня на самом деле зовут Ефим Николаевич Сорокин. Моё появление в Подмосковье летом 37-го в странной экипировке, естественно, возбудило подозрение у местного населения. Я честно пытался рассказать правду, кто я и откуда взялся, но следователям спокойнее было представить меня иностранным шпионом вместо того, чтобы поверить или хотя бы отправить такого необычного человека на медицинское обследование, потому что лично я засомневался бы в психическом здоровье человека, рассказывавшего, будто он... Впрочем, я пока не могу тебе раскрыть всей правды.
Короче говоря, меня отправили в Бутырку, где пришлось пройти через пытки и расстрел, отменённый в самый последний момент. Причём второй расстрел в подвале Лубянки грозил уже быть не показательным, а самым что ни на есть настоящим. И это после того, как я рассказал наркому Ежову правду о своём, скажем так, прошлом. Но тут я решил бороться за жизнь до конца, сумел нейтрализовать своих палачей, переодеться в форму сотрудника НКВД и сбежать из здания комиссариата. Затем мне удалось покинуть Москву, уехав на юг. В итоге я оказался в Одессе, прибился в порту к бригаде грузчиков, познакомился с тобой. Что было потом - ты знаешь. В общем, после побега из Ухтпечлага я сумел дойти до Архангельска, а там пробраться на американский сухогруз. Сначала прятался в трюме, затем - низкий поклон капитану, который не стал ссаживать меня на берег, а доставил в Нью-Йорк, да ещё дал рекомендательное письмо своему другу, ювелиру, выходцу из России. У него я и поселился на первое время. Мне помогли выправить поддельные документы, через ювелира я как Фил Бёрд познакомился с одним из боссов кинокомпании 'Уорнер бразерс', по ходу дела согласившись сыграть эпизодическую роль в новом фильме. Заодно предложил идеи для других картин, которые впоследствии взяли несколько наград на вручении ежегодных кинопремий. Затем попробовал себя в роли режиссёра, снятый мною фильм тоже получил пару 'Оскаров'. Название фильма не говорю, вряд ли в СССР его показывали.
Я сделал паузу, давая Варе возможность осмыслить услышанное, после чего продолжил:
– Тем временем я занялся и не совсем законным бизнесом. А именно - организовал подпольное казино, - о борделе я решил благоразумно умолчать.
– На этой почве у меня возникли кое-какие недоразумения с местной мафией. Это выходцы с итальянской Сицилии, организованная преступность, проще говоря. Доходило и до перестрелок, но меня берёг мой ангел-хранитель, чью фотокарточку я всегда держал возле сердца.
Варя при этих словах не смогла сдержать улыбки. Ну слава те Господи, вроде подтаяла. Майор тоже слушал мой рассказ с интересом, видно, и для него многие детали открывались впервые.
– В общем, не без моей помощи в структуре мафии произошли кое-какие изменения, и вскоре им стало не до меня. А мне удалось подкопить деньжат и приступить к постройке в Лас-Вегасе собственного отеля-казино. В штате Невада азартные игры разрешены, поэтому всё упиралось лишь в финансовый вопрос. Ну а между делом на меня вышли сотрудники советской разведки, знавшие мою настоящую историю. К тому времени и устроивший на меня охоту Ежов был расстрелян, а товарищам Сталину и Берии, судя по всему, я показался достаточно ценным кадром, чтобы выполнять некоторые задания на американской земле. Будучи патриотом своей страны, даже после того, что мне пришлось вытерпеть на Родине, я дал своё согласие. Честно сказать, у меня и самого были мысли как-то помочь Рос... Советскому Союзу, так что в этом плане наши желания, можно сказать, совпали. Тем более что от меня не требовалось чего-то экстраординарного, мой бизнес оставался моим, мне даже была оказана некоторая помощь. Помимо отеля у меня в Вегасе появилась своя телерадиокомпания...