Манзовская война. Дальний восток. 1868 г.
Шрифт:
Изгнание манз с острова Аскольд осенью 1867 года, конечно, не отбило у них охоты к быстрому обогащению. Слухи же об аскольдовских россыпях, распространявшиеся всё шире и даже проникшие в европейскую печать, взволновали окрестное китайское население. Как утверждает рапорт контр-адмирала Фуругельма: «В течение зимы 1867 г[ода] в пограничной Манчжурии, и преимущественно в г[ороде] Хунчуне, сформировались партии, достаточно вооружённые, и пройдя, некоторые сухим путем, а другие прямо морем, в начале апреля явились на Аскольде и начали разработку золота. Не имея крейсера возле этого острова, мы не могли ничего знать об их появлении»76. Канонерка «Соболь» тогда ещё стояла во льду амурского лимана. Единственная же зимовавшая в южных гаванях паровая шхуна Сибирской флотилии — «Алеут», лишь 8 апреля 1868 года начала кампанию во Владивостоке,
Оттуда шхуна 17 апреля возвратилась во Владивосток, погрузила дрова и вскоре после полуночи 19 апреля, несмотря на туман, снялась с якоря для перехода к острову Аскольд. В 7 часов утра «Алеут» вошёл в бухту Наездник и бросил якорь. Светало. Температура воздуха, державшаяся ночью на уровне + 7° Реомюра (около 9° Цельсия), только начала повышаться. Тем не менее, весь берег уже покрывали люди, занимавшиеся промывкой золота. Чуть поодаль возвышались три лачужки. Не могло быть сомнений — на остров пробрались китайские старатели. Лейтенант Этолин распорядился спустить три шлюпки, назначил десант в составе двух унтер-офицеров и 16 матросов, и в сопровождении подпоручика Петровича, прапорщика Майлова и доктора, коллежского ассесора Кюзеля, отправился на берег.
Тем временем манзы, спешно покинув свои разработки, поднялись на склоны окружавших бухту сопок, ближе к лесу. Это показалось Этолину подозрительным, и, оставив две шлюпки на воде, он высадился первым, чтобы осмотреться. Вскоре около 50 невооружённых манз двинулись вниз, заставив лейтенанта подозвать обе шлюпки к берегу. Толпа приближалась. Наконец Этолин разглядел в ней запомнившегося с прошлого года хозяина одной из старательских партий и решил арестовать его. Однако, догадавшийся об этом китаец бросился бежать, толкнув офицера в яму, образовавшуюся при промывке золотоносного песка. Падая, лейтенант ухватил беглеца рукой и стащил за собою. Двое подоспевших матросов скрутили китайца. Как раз в этот момент на опушке леса раздался выстрел, сразивший одного из моряков и послуживший сигналом к общему нападению.
С разных сторон на судовой десант кинулось несколько сотен манз, многие с топорами. Их стрелки поддерживали с опушки частый огонь. Те же, у кого оружия не было, бросали камни. Нападение оказалось неожиданным для Этолина, полгода назад дважды успешно разгонявшего большие толпы с меньшим числом людей. Окружив русских, манзы отрезали их от шлюпок, накинувшись на выставленных там дневальных. В схватке погибли ещё двое матросов. Выхватив револьвер, Этолин повёл остатки отряда за собой. Им удалось пробиться к шлюпкам и столкнуть их на воду. Когда русские отошли, неистовствовавшие китайцы разрубили на части и бросили в воду трупы убитых. Большинство спасшихся, включая Кюзеля, Петровича, второго унтер-офицера и семерых матросов, были ранены, причём двое из последних тяжело. Как только шлюпки удалились от берега на достаточное расстояние, старший офицер шхуны, лейтенант В.М. Лавров выпустил из бортового орудия заряд картечи, однако впустую, потому что ветер успел развернуть судно кормой к берегу.
Столкновение с манзами продолжалось считанные минуты. В 8 часов утра израненные десантники вернулись на борт «Алеута». Многие из них, отступая, бросили своё оружие, так что при его проверке не досчитались пяти нарезных ружей и восьми пистолетов77. В начале девятого, сделав ещё несколько картечных выстрелов по разбегавшимся китайцам, Этолин снялся с якоря и перешёл на северную сторону острова, чтобы помешать сообщению Аскольда с материком. По опыту прошлого года лейтенант знал, что манзы постараются сбежать оттуда на джонках. Старшего офицера он послал с людьми и орудием на боте в пост Стрелок, а одного из прикомандированных гидрографов, лейтенанта М.П. Крускопфа, на вельботе во Владивосток с известием об инциденте и приказанием привести находившийся в Амурском заливе железный баркас. К 8 часам вечера состояние раненых ухудшилось. Но благодаря поднявшемуся ветру командир решился прервать крейсерство и последовать за вельботом. Около половины четвёртого утра 20 апреля шхуна вошла в Золотой Рог. Раненые были свезены в лазарет. Взяв на борт 18 человек для пополнения убыли, «Алеут» тут же ушёл обратно к Аскольду.
Этолин оставил своего механика, подпоручика А.К.Геека, во Владивостоке с поручением спустить на воду и вооружить к плаванию небольшую парусную шхуну «Фарватер», которая могла бы пригодиться при блокаде Аскольда. Второй гидрограф, лейтенант К.С. Старицкий, был послан в пост Раздольный,
К полудню 20 апреля, при пасмурной погоде, «Алеут» возобновил крейсерство. Вскоре подошёл бот, доставивший 13 солдат и поручика Каблукова. Переговорив с ним, Этолин изменил тактику. То обстоятельство, что большинство джонок находилось на острове Путятина, куда аскольдовские манзы с вечера 19-го числа подавали сигналы кострами, подсказало лейтенанту план дальнейших действий. Взяв бот на буксир, он отправился к Путятину. Впрочем, после перехода ему почти сразу же пришлось ввести своё судно в пролив Стрелок и бросить якорь, а вскоре окрестности заволокло туманом.
Вероятно, именно во время этой стоянки лейтенант вызвал к себе местного манзовского старшину, поставленного подполковником Дьяченко78. Предписав ему собрать джонки лояльных манз, а заодно и выяснить численность хунхузов на Аскольде, Этолин отправил старшину на Путятин. Спустя несколько часов, в половине четвёртого утра 21 апреля «Алеут» снялся с якоря и вышел в море. Всё ещё стоял туман. Однако вскоре он поредел, и в утреннем свете стал различим подходивший с юга железный баркас под командованием лейтенанта Крускопфа. Этолин послал его вместе с ботом, вверенным мичману А.А.Усову, в крейсерство, посадив на них Каблукова с солдатами и девятью матросами, а сам приступил к сбору джонок по материковому берегу. В два часа дня шхуна с 20 джонками на буксире вошла в пролив Стрелок, где и стала на якорь недалеко от бухты Разбойник.
Тем временем подполковник Дьяченко, находившийся в посту Раздольном, в 8 часов утра 21 апреля получил донесение Этолина и приказал немедленно приготовить две шлюпки, чтобы отправить подкрепление на помощь «Алеуту». Большая часть 3-го линейного батальона находилась тогда на разных хозяйственных работах, в составе безоружных рабочих команд, разбросанных на десятки вёрст вокруг постов. В Раздольном оставалось 55 солдат. К тому же там было всего 3000 патронов. О сложившемся положении Дьяченко телеграфировал начальнику штаба войск области, полковнику М.П.Тихменёву, испрашивая разрешение отправить на Аскольд 200 человек нижних чинов 1-го батальона, во главе с его командиром, майором К.А.Пфингстеном, зафрахтовав для их перевозки парусный барк Российско-американской компании «Нахимов», незадолго перед тем доставивший во Владивосток с Аляски гарнизон Ситхи. Однако телеграмма в Николаевск не дошла из-за повреждения линии. Поэтому Дьяченко стал действовать самостоятельно. Прежде всего, он приказал изготовить максимально возможное число патронов, рассчитывая снабдить ими всех участников блокады Аскольда, включая людей 1-го батальона, в котором вовсе не было ни патронов, ни пороха, вовремя не подвезённых из Камня-Рыболова.
Солдаты в Раздольном работали, не покладая рук, и к утру 23 апреля снарядили обе шлюпки. Отобрав 25 человек, Дьяченко послал их со всем запасом патронов и 40 ружьями во Владивосток. В тот же день, сообщив по телеграфу майору Пфингстену об отплытии отряда, подполковник запросил у него сведения о наличном составе батальона и предписал, не теряя времени идти на помощь Этолину. Однако ответ Пфингстена был неутешительным: собранные им сто человек уже находились на борту «Нахимова», но из-за встречных ветров барк не мог покинуть бухту. Дьяченко оставалось только принять меры к скорейшему исправлению последнего баркаса, еще находившегося в Раздольном из-за повреждений, и собрать людей со всех окрестных работ. Он разослал нарочных в Камень-Рыболов, к командиру 3-го батальона майору И.П. Королькову, с требованием об экстренной доставке патронов, пороха, свинца и подкреплений, а также во Владивосток, с приказанием направить в Раздольный ситхинский гарнизон, насчитывавший более 70 человек. Ими он собирался прикрыть деревню Никольскую, недалеко от которой пролегала одна из важнейших манзовских дорог.
Пока окружной начальник мобилизовывал сухопутные силы, командир «Алеута» поддерживал блокаду островов. Он также озаботился защитой фактории в Находке, отправив туда утром 22 апреля на железном баркасе 25 солдат. Это несколько ослабило блокадный дозор. Но вечером того же дня из Владивостока подоспели шлюпки артиллерийского взвода, которые привёл лейтенант Старицкий. Впрочем, с его появлением число столь нужных Этолину офицеров не изменилось, так как одновременно лейтенант Крускопф убыл командовать шхуной «Фарватер», оставленной во Владивостоке на случай эвакуации женщин, детей и пациентов лазарета.