Маргарет Тэтчер: От бакалейной лавки до палаты лордов
Шрифт:
Для Маргарет Тэтчер эта война стала знаком ее политического возрождения, если не сказать «ее пришествия» во власть. Это был переломный момент.
Политическое возрождение
У премьер-министра хватало такта, чтобы не приписывать все заслуги одержанной победы только себе одной. Она охотно делилась этими заслугами с военными и немного, с большим трудом, — с политиками. 21 июня она прибыла в Портсмут вместе с членами королевской семьи, чтобы приветствовать вернувшийся от берегов Фолклендов «Гермес». Ее иногда упрекают в том, что она немного «превзошла» предписанную ей роль. Дело в том, что традиционно только королевская семья отвечала отдаванием чести на приветствие военных, а она… она тоже сделала этот жест. Это стали комментировать, недоброжелатели подвергли это резкой критике, карикатуристы изображали Маргарет в образе то Боудикки, царицы бриттского племени иценов, то Елизаветы I, то королевы Виктории. В каком-то смысле ей таким образом воздавали почести, даже не понимая этого! В октябре 1982 года на съезде Консервативной партии ура-патриотическая [154]
154
В оригинале употреблено слово «джингоизм». Это явление равноценно шовинизму во Франции. Само слово взято из песни, которую толпа распевала в 1874 году, когда Англия оккупировала Кипр.
Несмотря ни на что, Маргарет соблюдала осторожность. Некоторые из ее советников настойчиво предлагали ей распустить палату общин сразу же после победы, но она категорически отказалась это сделать. Ведь ее могли обвинить в циничной избирательной политике! Осенью она ясно сказала об этом журналисту из «Дейли экспресс»: «Фолклендская война была вопросом национальной гордости, и я не хочу употребить победу на пользу одной партии». Итак, «палаты общин цвета хаки» не будет. Маргарет тем более могла позволить себе это великодушие в избирательной политике, что ее звезда вновь сияла ярче всех на небосклоне социологических опросов. Более 65 процентов британцев доверяли лично ей. Консервативная партия вновь вернулась на первую строчку всех опросов общественного мнения. Мало кто не предрек бы. что она опять станет премьер-министром. Кроме статуса политического деятеля национального масштаба она выиграла время, столь необходимое ей для продолжения ее «тихой революции». Похоже, и цифры свидетельствовали о том, что она права: 1982 год стал первым годом, когда стрелки экономических показателей сместились к зеленой черте. Казалось, сработала шоковая терапия: рост в промышленности составил всего 0,5 процента, но к концу года, похоже, удалось обуздать инфляцию (рост цен составил лишь 5 процентов за год), базовая банковская ставка была снижена до 9 процентов, а такой показатель, как потребность госсектора в заемных средствах, снизился до 3,5 процента ВВП; несмотря на военные расходы, экономика начала продвижение вперед. Маргарет разделила безработных на две категории и говорила о том, что есть «относительная» безработица. Из трех миллионов безработных около двух миллионов обычно находят работу менее чем за год. Настоящей проблемой для Англии, по ее мысли, являлись безработные (числом около миллиона), долгое время остававшиеся в этом положении. Маргарет, пребывая в ореоле одержанной победы и своих экономических успехов, чувствовала себя достаточно сильной, чтобы приступить к решению вопроса о профсоюзах и их правах.
Закон Джеймса Прайора всего лишь пробил небольшую брешь в стене. Теперь Норману Теббиту, министру по вопросам труда и занятости, предстояло «продавить» новый закон, углубляющий преобразования. Это был второй этап действий, направленных на то, чтобы образумить профсоюзы и заставить их подчиняться государственной власти. Законопроект от 1982 года содержал три очень важные поправки: пункт об отмене неприкосновенности профсоюзов в случае незаконной забастовки, если ущерб от нее достиг 250 тысяч фунтов; пункт о строгом ограничении права на забастовку только в связи с трудовыми конфликтами (то есть с условиями труда, зарплатой, занятостью) и о введении запрета на забастовки по политическим мотивам; наконец, был еще один пункт о введении в практику обязательного тайного голосования при принятии решения о начале каких-либо действий при любом социальном конфликте. Однако Мэгги оставалась настороже. Даже в атмосфере всеобщей эйфории от успехов она следила за тем, чтобы не двигаться вперед слишком быстро. Теббит не требовал ни введения обязательного минимума услуг в основных государственных органах, ни обязательной практики «высказывания в пользу» финансирования деятельности Лейбористской партии. Закон прошел в парламенте без особых трудностей, несмотря на вопли профсоюзных боссов, в особенности Артура Скаргилла, председателя профсоюза шахтеров; эти деятели возмущались тем, что, как они говорили, их хотели «ударить по бумажнику» и задушить в финансовом смысле. Ну что же, в данной сфере Маргарет приступила к выполнению своей программы.
В сфере жилищной политики курс, взятый Маргарет, тоже начал приносить свои плоды. В октябре 1982 года около 400 тысяч семей, в большинстве своем весьма скромного достатка, смогли приобрести в собственность социальное жилье, которое занимали. Это была настоящая революция. Большое число рабочих семей стало собственниками, представителями другого класса, класса мелкой буржуазии! «Это самый крупный акт передачи государственной собственности семьям простых граждан в истории Англии, — заявила Маргарет на съезде партии в 1982 году. — Это необратимые перемены <…>. Теперь семьи имеют что-то, что смогут передать своим детям». Кстати, это были еще и завоеванные Маргарет голоса: от 400 тысяч до 800 тысяч голосов, по оценкам политических аналитиков.
Наконец улучшение экономической обстановки позволяло рассматривать вопрос о первых шагах в сфере приватизации промышленных предприятий, к чему изначально собирались приступить только «во время второго мандата». Кит Джозеф уже отделил почтовое ведомство от «Бритиш телеком»,
В сфере страхования и безработицы Маргарет тоже шаг за шагом продвигалась вперед. Она заявила, что хочет, «чтобы был большой разрыв между доходами тех, кто работает, и доходами тех, кто не работает». Для нее нет ничего хуже системы выплат пособий, поощряющей праздность и случайные заработки с выплатой «черной зарплаты», не облагающейся налогом. Но в период действия своего первого премьер-министерского мандата единственное, что смогла сделать Маргарет, так это оторвать размеры пособий по безработице от размеров зарплат. Да, они еще росли с учетом инфляции, но не с учетом роста доходов. Это уже был переходный период.
Однако в других областях, где реформы тоже были необходимы, прогресс оказался очень и очень небольшим. Маргарет конечно же отдавала предпочтение частным страховым компаниям, а не системе социального страхования, финансируемой государством, но на этом этапе она не затронула Государственную службу здравоохранения (ГСЗ), к которой англичане привыкли и к которой были трогательно привязаны. Рабочий документ, в котором предусматривалась постепенная замена ГСЗ системой добровольного страхования, претерпел утечку информации, в умеренных дозах сообщенную английской прессе «мягкотелыми» членами кабинета. Маргарет была в гневе, но перед лицом почти всеобщего возмущения она вынуждена была пообещать на партийном съезде 1982 года, что «ГСЗ будет защищена и поддержана и что принцип, гласящий, что система здравоохранения должна быть доступна всем, вне зависимости от уровня доходов человека, есть и останется основой основ всей Государственной службы здравоохранения». Она говорила о том, что дополнительное страхование будет призвано обеспечить только более комфортные условия или большую скорость обслуживания. С того момента все действия Мэгги были как бы заблокированы. Она не смогла провести в ГСЗ серьезную реформу, могла только попытаться сделать более разумным управление хозяйственными делами, отделив от основной отрасли такие дополнительные заботы, как стирка больничного белья и питание пациентов. Ничего более серьезного она сделать не могла. Она даже увеличила расходы ГСЗ на 14 процентов, количество врачей на 6500 человек, а число медсестер — на 40 тысяч. По политическим причинам она предпочла не производить переворота в системе. Итак, ее нельзя было упрекнуть в том, что государственные больницы пребывали в довольно плачевном состоянии, ибо она унаследовала от законодателей-лейбористов и от правительства лейбористов систему, пораженную гангреной бюрократии.
В сфере школьного и университетского образования Маргарет тоже ничего не сдвинула с места. Марк Карлайл, министр образования, просто распорядился снизить расходы своего ведомства путем сокращения на 13 процентов суммы дотаций, выделяемых Комитету по распределению субсидий университетам. В краткосрочной перспективе это был успех в смысле сокращения бюджета. В долгосрочной же перспективе эффект от подобных мер внушал определенные опасения. Ведь обычно при финансировании отдается предпочтение престижным учебным заведениям в ущерб образовательным заведениям технологического профиля или заведениям с укороченным сроком обучения, составляющим фундамент экономики сферы обслуживания.
Благодаря этим умеренным реформам (даже слишком умеренным в некоторых областях), а также «большому взрыву» в макроэкономике и первой помехе, поставленной на пути великого могущества профсоюзов, а в особенности благодаря победе на Фолклендах Маргарет могла представить вполне удовлетворительный итог своего правления. На съезде Консервативной партии в октябре 1982 года она могла заявить: «Сейчас мы только на первом этапе <…>, но мы заставили границы социализма отступить дальше, чем какое-либо другое правительство. В будущем мы заставим их отодвинуться еще дальше». Избирательная кампания 1983 года началась.
Выборы 1983 года
Ход дел представлялся в наилучшем свете и при добрых предзнаменованиях. В стане врага царили разногласия. Лейбористская партия «взорвалась» в 1981 году и раскололась на две части в результате «сползания» к марксизму. Левое крыло, возглавляемое Тони Бенном, уже давно боролось за то, чтобы лидера партии избирали на съезде путем тайного голосования. Учитывая тот факт, что на съезде обычно присутствовало большое число представителей профсоюзов, это означало резкое полевение партии. Хотя противники у реформы были, на съезде в Блэкпуле в 1980-м и в Уэмбли в 1981 году она была осуществлена. Богач, представитель крупной буржуазии, одновременно являвшийся убежденным борцом за дело рабочего класса, добродетелями коего он был очарован, Майкл Фут был избран лидером Лейбористской партии вместо Джима Каллагена. Поддерживаемый своим приятелем Тони Бенном, он представил абсурдную программу выхода из ЕЭС, одностороннего ядерного разоружения, упразднения палаты лордов, массовой национализации предприятий, не забыв при этом пообещать установить через несколько дней после прихода к власти «рабочую демократию»….