Маргаритки
Шрифт:
— Нет, вот уж нет, — ответил он. — О ней я слышал только хорошее. С другой стороны, — добавил он с сомнением в голосе, — о ней до меня доходило немного меньше сведений. Она рано дала понять, что, в отличие от остальной семьи, не интересуется церковью, что вообще не верит в Бога, и по этой причине она несколько отдалилась от них всех.
— А чем она теперь занимается? — полюбопытствовал Алекс.
— Она юрист, — ответил Рагнар. — Большего я, к сожалению, не знаю.
— И вам неизвестно, как мы могли бы найти ее?
— Нет,
На некоторое время все замолчали. Алекс отпил кофе, пытаясь подытожить все то новое, что услышал. Большая часть выглядела вполне логично. Якоб не отменил ужин с Элси и Свеном по той простой причине, что иначе Марья заподозрила бы неладное. А то, что разговор с ним по телефону произвел такое умиротворяющее впечатление на настоятеля, объяснялось решимостью Якоба убить жену и покончить с собой.
Смущало комиссара только одно — дочь Альбинов, Юханна. Неужели она настолько отдалилась от семьи, что Якоб посчитал возможным оставить ее без родителей? Надо найти ее как можно скорее.
Он решил задать еще один, последний вопрос:
— Допустим, мы не поверили, будто Якоб был болен до такой степени, чтобы лишь жизни жену и себя. Кто еще в таком случае мог бы сделать это? Вы можете вообразить себе другого потенциального убийцу?
Рагнар наморщил лоб.
— Вы спрашиваете, были ли у Якоба и Марьи такие недруги, которые могли убить их?
Алекс утвердительно кивнул.
— Понятия не имею.
— Якоб ведь весьма активно занимался вопросами беженцев… — начал Юар.
— Да, возможно, это создавало ему проблемы, — ответил Рагнар. — Но мне о них ничего не известно.
Встреча на этом завершилась. Мужчины допили кофе, доели плюшки и поговорили о том, что снег причиняет столько неудобств. После этого пожали руки и разошлись.
— Боюсь, настоятель прав в своей оценке событий, — задумчиво произнес Алекс, когда они ехали в машине обратно на Кунгсхольмен. — Нам необходимо разыскать дочь и сопоставить эту историю с ее версией. Кроме того, мы должны поговорить с лечащим врачом Якоба.
Но и несколькими часами позже, когда Алекс и Юар уходили домой с работы, им так и не удалось разыскать никого из тех, с кем они желали встретиться. И как бы Алексу ни хотелось думать, будто все под контролем, нарастало ощущение, что дело обстоит совсем иначе.
Фредрика Бергман бежала изо всех сил. Прикрывая рукой живот, она бежала через темный лес быстрее, чем когда-либо в жизни. Длинные ветки деревьев хлестали ее по лицу и телу, ноги проваливались в мягкий мох, волосы слиплись от жаркого летнего дождя.
Ее преследователи были уже близко. Она знала, что проиграет. Они кричали ей:
— Стой, Фредрика! Ты знаешь, что тебе не уйти! Остановись сейчас же. Ради ребенка!
Слова только подстегивали ее. Им нужен ребенок, это ради него они за ней гонятся. Один из мужчин держал нож с длинным блестящим лезвием. Настигнув ее, они вспорют
Силы оставляли ее, и она уже совсем отчаялась. Ей придется умереть в лесу, и спасти своего нерожденного ребенка она не в силах. Она захлебывалась от плача, ее шаги, быстрые и широкие вначале, делались все короче и медленнее.
Наконец она споткнулась о корень дерева и сильно ударилась о землю. Упала на бок, ребенок внутри живота застыл, перестав шевелиться.
Через несколько секунд они стояли вокруг нее, высокие темные силуэты. Каждый с ножом в руке. Один присел рядом с ней на корточках.
— Ну, Фредрика, — прошептал он, погладив ей лоб, — зачем все усложнять, когда все можно сделать так просто!
Они собрались вокруг ее обессилевшего тела, перевернули на спину, крепко удерживая.
— Дыши, Фредрика, дыши, — произнес голос, и одновременно один из ножей взметнулся вверх.
Она закричала изо всех сил, пытаясь вырваться.
— Фредрика, черт побери, ты меня до смерти перепугала, — вскрикнул знакомый ей голос.
Она заставила себя открыть глаза и растерянно огляделась. Сильные руки Спенсера крепко держали ее, ногами она запуталась в одеяле. Кожу покрывал пот, по щекам текли слезы.
Спенсер, почувствовав, что она расслабилась, присел на край кровати и тихо обнял ее.
— Боже мой, что со мной творится? — прошептала Фредрика и всхлипнула, уткнувшись ему в шею.
Спенсер молчал, продолжая крепко обнимать ее.
— Прости, что не пришел раньше, — тихо сказал он, — прости меня.
Фредрика все еще не могла вспомнить, что они договаривались о встрече. Переполненная бесконечной благодарностью, что Спенсер рядом, она просто сидела и молчала.
— Который час? — наконец спросила она.
— Половина двенадцатого, — вздохнул Спенсер. — Самолет из Мадрида опоздал.
Память постепенно прояснилась. Спенсер был в Мадриде на конференции. Он должен был прилететь уже в половине седьмого, и они собирались поужинать вместе. А он добрался лишь к полуночи и вошел, открыв дверь своим ключом. Раньше, до ее беременности, они всегда встречались в старой квартире отца Спенсера, но теперь, с учетом нынешнего состояния Фредрики, они все больше виделись у нее дома. Новые задачи требовали новых решений.
По ее щекам текли слезы разочарования.
— Я настолько устала от всего этого. Я думала, что беременность принесет гармонию и радость. Какая глупость!
Спенсер слегка улыбнулся — той своей улыбкой, делавшей его самым желанным мужчиной на свете.
— Глупость? — Он ухмыльнулся и начал снимать с себя верхнюю одежду.
Он прошел в коридор.
— Ты разве не разделся? — задала Фредрика глупый вопрос.
— Нет, ты тут такое устроила, когда я вошел, что я бросился к тебе.