Маргаритки
Шрифт:
— Может быть, она здесь, — предположила Фредрика, — и просит убежища?
— Я перешлю вам перевод внутренней почтой, — отозвался переводчик, — и вы сможете проверить ее в Миграционном управлении. Хотя я подозреваю, что ее будет непросто найти, зная только имя. К тому же совсем не обязательно, что она зарегистрировалась тут именно под этим именем.
— Знаю, — ответила Фредрика. — Но я все же проверю. А что с картой? Нашли что-нибудь?
— Да, точно, — сказал переводчик. — Чуть не забыл про нее.
Он
— Там написано: «Площадь Фюристорг, 8».
— То есть адрес?
— Да, очевидно, так. Больше там ничего не написано. В общем, я перешлю всю информацию, звоните, если будут вопросы.
Фредрика поблагодарила за помощь и решила сразу же проверить названный адрес в Упсале — городе, где однажды они познакомились со Спенсером.
Часы показывали почти десять, до совещания оставалось совсем немного времени. Она мысленно попросила разрешения у Спенсера не думать о нем, чтобы не отвлекаться от работы. И удивленно приподняла брови, увидев, что находится по адресу: «Площадь Фюристорг, 8, Упсала».
Адрес принадлежал отделению «Форекса».
Фредрика наморщила лоб, лихорадочно пытаясь понять, почему она насторожилась, увидев слово «Форекс». Так ни к чему и не придя, она подключилась к «Вильме» — внутренней поисковой системе Миграционного управления, — надеясь найти Фарах Хаджиб в базе данных. Может быть, она в Швеции? И может быть, это ее кольцо?
Услышав, как ключ повернулся в замке, он чуть не расплакался от облегчения. Ночь тянулась нескончаемо, в квартире было холодно. Нарядный узор из ледяных кристаллов, украсивший внешнюю поверхность окна, был единственной красивой деталью его временного жилища.
Али мутило. Уже несколько дней болел живот и мучил понос. Воздух в квартире был тяжелый от застоявшегося сигаретного дыма, и он старался избегать лишнего вдоха. Его донимала бессонница, уже на третий день его восприятие реальности исказилось от усталости. Он бросал мысль, не додумав, иногда ему казалось, что он спит наяву.
Пусть он заплатил намного меньше, чем другие, но не за такой жизнью он приехал.
Он встретил их в коридоре, все же пытаясь продемонстрировать, что рад их видеть.
Было еще раннее утро, не позже половины десятого.
Вошла та самая женщина, что встретила его у «Прессбюро». С ней был мужчина, небольшого роста и очень светлый. Возраст было сложно определить, наверное, лет шестьдесят. Али приуныл. Он надеялся, что на этот раз будет кто-нибудь, кто говорит по-арабски. К его удивлению, мужчина открыл рот и мягко произнес на его языке:
— Ассалам алейкум, Али. Как тебе в квартире, освоился?
Али проглотил слюну и несколько раз откашлялся. Он уже давно ни с кем не разговаривал.
— Да, все хорошо, — ответил он
Он снова сглотнул. Только бы они не заметили, что он солгал. Они ни в коем случае не должны подумать, что он неблагодарный наглец. Самое ужасное, что может с ним произойти, — это депортация. Тогда он с семьей останется ни с чем.
Мужчина и женщина прошли в квартиру, Али последовал за ними. Они сели в гостиной. Женщина выложила на стол несколько нераспечатанных пачек сигарет и кивнула Али. Он изобразил благодарную улыбку. Он не курил всю ночь, и это его совсем доконало.
— Спасибо, — прошептал он по-арабски, — спасибо.
Светловолосый человек что-то сказал женщине, и она рассмеялась.
— Мы надеемся, ты не подумал, будто мы бросили тебя, — придав лицу озабоченное выражение, начал мужчина, усевшись на диван. — Мы были вынуждены выждать несколько дней между нашими встречами, ты ведь понимаешь.
Так как Али не ответил сразу, мужчина добавил:
— В том числе и для твоей же безопасности.
Али затянулся сигаретой и тут же ощутил успокаивающее действие никотина.
— Ничего страшного, — поспешно ответил он и снова поднес сигарету к губам. — У меня тут все в порядке.
Человек кивнул, явно довольный. Женщина взяла портфель, который принесла с собой, положила на колени, легонько щелкнув замочком, открыла.
— Мы пришли обсудить последний платеж в счет твоего устройства здесь в Швеции, — властно произнес мужчина. — Чтобы ты смог получить вид на жительство и перевезти сюда свою семью, начать все сначала. И тогда вы сможете получить жилье, выучить шведский и найти работу.
Али радостно кивнул. Этого он ждал с того момента, как вышел из самолета.
Женщина протянула ему пластиковый конверт с бумагами.
— Вот таунхаус в Эншеде, мы присмотрели его для тебя и твоей семьи, — ободряюще сказал мужчина и протянул Али бумаги. — Мы подумали, что тебе будет интересно взглянуть на него.
На фотографии был изображен белого цвета скромный домик с изумительно зеленым газоном перед входом, стоявший в череде пристроенных друг к дружке других домов. На окнах висели шторы. Али не мог сдержать улыбку. Его семья наверняка будет счастлива тут жить!
— Нравится?
Али кивнул. Мужчина хорошо говорил по-арабски, лучше, чем многие другие иностранцы, которых Али встречал с того дня, как в Ираке началась война. Удастся ли ему когда-нибудь так же хорошо заговорить по-шведски? В груди сделалось тепло от надежды. Потерять все рискует лишь тот, кто сам не пробует спастись.
Женщина потянулась за папкой, и Али поспешил отдать ее.
— Что вы хотите, чтобы я сделал? — спросил он, заерзав в кресле.
Глаза резало от усталости, желудок разболелся от голода.