Маргаритки
Шрифт:
— Да уж, — кивнула она, вешая куртку, и нагнулась, чтобы включить компьютер.
— Но это может быть ложным следом, попыткой Каролины Альбин выставить себя невиновной.
— Вопрос в том, в чеми комуона хочет доказать свою невиновность, — сказала Фредрика.
— В сбыте наркотиков, — ответил Юар.
— Что?
— Сегодня ночью после нашей пресс-конференции пришел факс из шведского посольства в Бангкоке. Они
Фредрика взяла бумагу, которую ей протянул Юар, и прочла с нарастающим удивлением.
— Кто-нибудь звонил этому Андреасу Блуму? — спросила она. — Видимо, он говорил с ней в посольстве, когда она обратилась туда за помощью.
— Нет. Мы решили подождать, пока ты придешь.
— Я сейчас же позвоню, — отозвалась Фредрика и потянулась к телефону, еще не договорив.
Ожидая ответа, она еще раз пробежала глазами факс. Оказывается, Каролина Альбин известна таиландской полиции как Тереза Бьёрк. «Лазарь стал Терезой», — раздраженно подумала Фредрика.
Петер получил еще несколько дней отсрочки от беседы с психологом. Он с легкой душой положил трубку, после того как позвонил в отдел кадров Маргарете Берлин. Она разговаривала с ним уже мягче — может, потому, что и сам он разговаривал иначе, а может, и нет: копаться в этом времени не было.
Ильва прислала эсэмэску, что сыну уже лучше. Обрадовавшись, он тут же написал ответ, что рад хорошей новости. Не успел он отложить телефон, как снова раздался писк пришедшего сообщения.
«Заходи сегодня вечером, поужинаем вместе с мальчишками. Если есть время и желание. Они про тебя спрашивают. Ильва».
Не раздумывая, он ответил:
«С удовольствием приду! Постараюсь быть у вас самое позднее в шесть!»
И в ту же секунду пожалел, что отправил сообщение. Как он мог обещать явиться к шести — он ведь понятия не имеет, как будут развиваться в течение дня события с делом Альбин.
Вот проклятие. Броня напускной крутизны дала трещину, обнажив полужидкое нутро.
Все равно у него ничего не получится. Ни при каких условиях и ни с какой женщиной. Предстоит тяжкий выбор.
Что за выбор, он и сам не вполне понимал. С другой стороны, думать о семейном ужине как о тяжкой обязанности тоже идиотизм. Можно подумать, работа стала его единственным задушевным другом на всю оставшуюся жизнь.
Рассвирепев безо всякого повода, он снова схватил телефон и позвонил одному из парней в угрозыске, расследующих двойное убийство, которое произошло в воскресенье.
— Есть новости об убийстве в Хаге? — спросил он.
— Нет, совсем ничего. Мы хотим опубликовать фотографию жертвы в СМИ, может, его кто узнает?
— Отпечатки тоже нигде не проходят?
— He-а.
Петер обратился в слух.
— Машина Свена Юнга была найдена недалеко от Мэрсты, женщиной, которая прогуливалась там рано утром.
— Здорово! — воскликнул Петер с чуть большим энтузиазмом, чем хотел.
— Не знаю уж, насколько это здорово, — отозвался следователь. — К тому моменту, когда мы прибыли на место, машину подожгли.
Пыла у Петера сразу поубавилось. В обгоревшем автомобиле останется не так много улик.
— По крайней мере, теперь мы точно знаем, что машина связана с одним или обоими убийствами. Иначе тот, кто ее угнал, вряд ли стал бы утруждать себя поджогом, — заметил он.
— Пожалуй, — согласился коллега. — Вдобавок ко всему мы смогли выяснить еще один момент.
— Какой же?
— Что машина, вероятно, использовалась при ограблении инкассаторов в Упсале и Вестеросе. О последнем писали газеты в выходные. В случае с Упсалой у нас были только показания свидетеля о том, что машина была серебристая, но в Вестеросе запомнили часть номера машины, и она совпала с номером машины Юнга.
Петер чувствовал: найдено кое-что очень важное. Автомобиль Свена Юнга фигурировал и в убийстве, и в ограблении. Петля затягивалась. Петер улыбнулся.
В Бангкоке уже заканчивался рабочий день, когда Фредрика дозвонилась Андреасу Блуму. Он разговаривал по меньшей мере озабоченно и выразил сильное беспокойство по поводу информации, лежащей у него на столе.
— Прискорбнее всего, — произнес он по-норрландски певуче, — что она сидела здесь и утверждала, что ее зовут именно Каролина Альбин. И что ей нужен паспорт, потому что ее ограбили средь бела дня. Но когда я проверил ее через налоговую службу, то оказалось, что она точно не могла быть ею, так как женщина с таким именем и идентификационным номером умерла.
— Вы не подумали, что она могла назвать чужое имя и номер?
— Боже мой, да разумеется! Немало людей в ее ситуации использует несколько имен.
Мозг Фредрики попытался перестроиться, принять образ Каролины Альбин — наркоманки. Доводы все же, если отвлечься от странностей с ее паспортом, веские.
— Что конкретно — конкретно— с ней случилось? — с расстановкой спросила она.
— Ее ограбили, и она лишилась всех ценных вещей, включая деньги, паспорт и авиабилеты. Возникли проблемы в гостинице, где она останавливалась, все ее вещи каким-то образом исчезли из ее номера. Хотя про гостиницу она рассказала, когда я поставил ее перед другими фактами, известными нам.