Мари Галант. Книга 1
Шрифт:
Плохо он, однако, знал Мерри Рулза. Тот уже имел в своих руках определенную власть, будучи мэром острова. После смерти генерала Дюпарке он лично приобретал еще большее значение. Какой интерес ему состоять в заговоре? Участвовать в заговоре значило рисковать провалом, а это, в свою очередь, вело на каторгу или виселицу, тогда как на том месте, которое он занимал, он мог терпеливо дождаться своего часа, пока Мари станет совершать один промах за другим… Однако можно было также обратить Мари в союзницу. Этот путь рано или поздно привел бы его к креслу губернатора, при условии, что он станет для молодой вдовы союзником в том смысле, как понимал это он…
Когда он увидел Мари впервые, она произвела на него сильнейшее впечатление. В один прекрасный день он ей в этом признался; в то время генерал находился в плену у командора де Пуэнси, и майор даже приготовился предать своего заместителя Пьерьера, верившего ему всей душой, добиваясь от нее того, что он столь страстно желал получить и что она с такой легкостью, по его мнению, раздавала направо и налево… Только не ему! Этого он не мог ей простить. Она его высмеяла.
Однако он был готов все простить и попытать счастья, ступив на другой путь…
Итак, Пленвиль немало удивился бы, узнай он, какие намерения толкали его сообщника в неурочный час в замок Монтань.
Когда майор очутился возле террасы, на которой возвышался дом, луна стояла высоко и ярко светила в небе, затянутом рваной пеленой стремительно проносившихся облаков. Лошадь майора, вздрагивавшая от изнеможения и страха перед обступавшей ее тьмой, теперь снова ободрилась. Она могла различить очертания дома и хорошо знакомые ворота. Мерри Рулз заботливо позволил лошади перейти на шаг.
Подъехав к внушительному портику, он спешился и, держа лошадь за повод, двинулся вперед.
Казалось, замок спит. Не было видно ни огонька. Впервые он подумал, что, пожалуй, действительно поздновато для визита к такой даме, как Мари Дюпарке, и он может испортить все дело. Однако причины, толкавшие его на этот поступок, казались ему настолько серьезными, что он приободрился и скоро уже не сомневался, что сама вдова будет счастлива видеть его после первых же минут беседы.
– Эй, кто-нибудь! – крикнул майор.
Он с силой рванул ворота; при этом раздался такой грохот, что казалось, вот-вот проснется весь дом.
К его величайшему изумлению, от невысокой стены, отгораживавшей замок именно со стороны холма, а не залива, отделилась тень.
Сначала Мерри Рулз решил, что разбудил припозднившегося раба, опоздавшего к закрытию барракона.
Но по зазвучавшему вскоре голосу он признал белого, а потом и разглядел человека, стоявшего в угрожающей позе.
– В чем дело? – спросил незнакомец. – Кто вы? Что вам угодно в такое время? Здесь все спят…
По голосу было ясно, что человек в дурном расположении духа или, точнее, в ярости, что не понравилось майору, и он резко ответил:
– Я майор Мерри Рулз. У меня важное сообщение для вдовы генерала, прошу отпереть ворота…
– Минутку! – отвечал человек. – Я хотел бы прежде удостовериться, что вы не лжете…
Немного сутулясь, он приблизился вразвалку, и по походке можно было признать в нем крестьянина. Рулз немедленно его узнал. Да и луна в это время вынырнула между двумя облаками, осветив незнакомца.
Майор вскричал:
– Демаре! Неужели вы меня не узнаете?
– Как же, господин майор! – подал голос лакей. – Но осторожность не помешает. Я уверен, что есть негодяи, готовые подделать ваш голос… Мир в наши дни полон разбойников!
Он произнес это так убежденно и в то же время злобно, что Рулз едва не рассмеялся. Он спросил:
– Какого дьявола вы, Демаре, делали в такое время на улице, когда все, как вы говорите, в замке спят? Неужели подстерегаете разбойников, о которых тут рассказывали?
– Совершенно верно, господин майор… Во всяком случае, одного-то разбойника – точно, и можете быть уверены, он свое получит.
Лакей поворачивал огромный ключ в замке.
– Что за негодяй? – развеселился Рулз.
– Некий шевалье де Мобре… Англичанин, который это скрывает, уверяя, что он шотландец! Но меня-то не проведешь!
Рулз насторожился, и ему внезапно расхотелось смеяться.
– Какого черта! Этот человек вас обидел? – осведомился он. – Похоже, вы на него очень сердиты. Не побил ли он вас?
– Вот еще! Скажете тоже! Пусть только попробует! Он увидит, что я…
Ворота распахнулись. Рулз передал Демаре уздечку своей лошади и пошарил у себя на поясе. Нащупав кошель, он отвязал его и протянул лакею:
– Возьмите! Это вам, вы славный малый. Если шотландец вас обидел, надеюсь, вот это вас утешит…
Дав обрадованному Демаре время взвесить на ладони кошель, в котором позвякивали золотые, он прибавил:
– Однако, я полагаю, между вами произошло недоразумение. Шевалье – честный человек, черт побери!
Демаре злобно рассмеялся:
– Господин майор! Этот негодяй волочится за всеми девками подряд. Я сам видел! Теперь вьется вокруг Жюли! А разве это может мне понравиться, если чертова потаскушка дала понять, что меня любит и мы поженимся! Вот я и слежу за этим проклятым англичанином, с тех пор как он вернулся. Он и сегодня вечером умудрился затащить к себе мою Жюли…
– Ее-то вы и высматриваете с террасы? – внезапно потеряв к разговору интерес, спросил Рулз.
– Да, господин майор! Я ждал, когда в комнате шевалье погаснет свет. Ведь Жюли-то была уже у него… А теперь свеча погасла, Жюли еще не вернулась… Чтобы черт унес этого проклятого шотландца!