Мариэль. Замок в ипотеку

Кейн Лея

Гилья сшила Мари два платья и безрукавный плащ с капюшоном. Платья фермерские: не совсем убогие, но и не парадные. Они отлично подходили для прогулок на природе, но работать в них было неудобно, а на званый ужин такое надевать стыдно. Мари как можно тактичнее объяснила служанке, чего желает, и даже нарисовала выкройки на бумаге, после чего Гилья сшила для нее рубашку, жилетку и шорты. А через неделю дополнением к одежде привезла из города шляпу с завернутыми полями и сапоги. Солнце припекало с раннего утра, а под ногами вились колючие сорняки.

Так что и то, и другое было как нельзя кстати в садовых работах, которым Мари посвящала большую часть времени. В самый пик пекла она убиралась в замке, но больше заботилась о восстановлении фруктовых деревьев и облагораживании огорода. Шеймас хоть и не упрекал ее куском хлеба, все равно Мари хотелось поскорее стать независимой.

— Этого не хватит, — задумчиво проговорил Шеймас, сидя на стволе давно поваленного дерева, жуя ягоды и разглядывая помятые бумаги.

— Что? — переспросила Мари, выпрямившись и поправив шляпу.

— Ты рассчитываешь продать из замка все ненужное, а на эти деньги подлатать крышу. Если ты собираешься крыть дыры заплатками, то да — хватит. А если менять кровлю, то нет. Ты же не станешь светофорить. На всех башнях должна быть одинаковая черепица.

— Так может, сделаешь доброе дело и внесешь свою лепту в восстановление замка? Я десять дней в этом саду горбачусь, а ты не единой травинки здесь не вырвал!

— Это твой замок, — уточнил Шеймас, беззаботно закинув в рот еще горсть ягод. — Какие ко мне могут быть претензии?

— Тогда займи мне денег на ремонт.

— Ты и так мне должна.

— Скупердяй, — проворчала Мари и продолжила рыхлить землю мотыгой.

— В восемнадцати милях к востоку резервация флиомов. С ними можно договориться. Они любой товар за полцены найдут.

Мари вспомнила Стона и Блина и улыбнулась. Те ради лазаньи были готовы на все. Почему же не допустить, что их соплеменники столь же сговорчивы?

— Флиомы, говоришь? — Мари заинтересованно сощурилась, опять посмотрев на Шеймаса. — Сможешь привезти мне кое-что из продуктов? Я напишу список.

— Ты умеешь готовить? — удивился Шеймас.

— Нет. Но им понравится.

— Валяй! Я все равно в город собирался. А если отравишь флиомов, возможно, я найду на их складах недостающие запчасти для своего свейха.

— Губу закатай. В городе заодно заскочи к Вейцу, узнай, как дела со зроу. Не до пенсии же мне ждать их ответа.

— Ты наивно полагаешь, что они согласятся? Твоя вера меня поражает. За десять дней ни один желающий не прибыл к тебе на подмогу. Аглам плевать на комфорт.

— Не суди всех по себе, — буркнула Мари. — И перестань таращиться на мою задницу, когда я работаю. Дыру прожжешь.

— По-моему, ты поправилась. Аппетитней стала, — Шеймас подмигнул и закинул в рот еще ягод.

Мари приподняла шляпу выставленным вверх средним пальцем, отчего Шеймас лишь усмехнулся. Встав с бревна, он размял шею и сказал:

— Сегодня пойдешь со мной кормить Стражей.

— Еще чего!

— Скоро они станут твоими.

Они должны знать новую хозяйку. Так что побереги силы. Кавры кидаются на слабых.

— Очень обнадеживающе, — вздохнула Мари и, отставив мотыгу, сняла перчатки.

Взяв бумагу и карандаш, она быстро написала список и протянула Шеймасу.

— Что ты собираешься готовить? — спросил он, хмуро прочитав заказ.

— Лазанью.

— Томаты в Трейсе — овощ экзотический. Может, картошечкой заменишь?

— Найди томаты! — заявила Мари и зашагала к замку. — А я пока отдохну. Перед встречей с каврами. И я чувствую, как ты снова пялишься на мою попу!

— А нехрен так сексуально одеваться, — проворчал Шеймас, сминая листок.

Услышав это бурчание под нос, Мари хихикнула и прибавила шаг.

До самого вечера она выслушивала беззлобные причитания Гильи о том, что задуманное — зря. Трейс — место, где никто никому не нужен. Жизнь — боль. Впрочем, за десять последних дней это стало ритуалом Гильи во время завтрака, обеда и ужина — что-то вроде молитвы. Но Мари привыкла черпать силы из своего подсознания, радоваться мелочам и стоять до последнего. Чтобы лишить ее стремления, надо очень постараться. Если у кого-то вдохновение — это море с сезонными штормами и штилем, то у Мари — незатухающий вулкан. Именно ее энергичность принесла ей успех в прошлом, и принесет в будущем, в чем она не сомневалась ни на секунду.

Трейсовские ночи в корне отличались от привычных Мари. Вроде то же небо, напоминающее бесконечное темное покрывало, распростертое над землей; тот же обломок спутника, который все называли молодым месяцем; но всюду тихо, будто мир сговорился и вмиг замолчал. Даже в отдаленном поселке, как в пустыне — ни души. Он отдыхал, готовясь к новому дню.

Мари вышла на крыльцо и, поежившись от опустившейся на землю прохлады, посмотрела вдаль.

— Его долго нет, — с беспокойством сказала она вышедшей следом Гилье.

— Волнуетесь?

Мари выдержала недолгую паузу, обмозговывая, как правильно выразиться, потом ответила:

— У меня странные чувства к Шеймасу. Вроде то же самое запечатление, что и с Луисом, но ощущения иные.

— С господином Луисцаром вы были запечатлены тридцать лет. А с господином Саймусом две недели. Кроме того, с господином Саймусом вы как брат и сестра, оставшееся от палал наследие. Не представляю, какая каша у вас в голове и в сердце.

Мари грустно улыбнулась.

— Он как ребенок.

— Это же мужчины, — засмеялась Гилья. — Все они — дети. Господин Саймус стал смиренней. Вы меняете его.

— Я действительно поправилась? — опомнилась Мари.

— Простите?

— Он сказал, что я растолстела, — Мари слегка преувеличила, в силу того, что была готова поверить словам Шеймаса. Ведь в Трейсе у нее нет личного фитнес-тренера.

— Ну может, слегка округлились. Вас это тревожит? Господину Саймусу нравятся формы.

— В мире, где я жила, определенные стандарты красоты.