Марина и цыган
Шрифт:
Это были его последние слова.
День 22 Как Вадим сделал себе подарок за мой счёт, а Сергей мне всё компенсировал, и ещё кое-что о лекарстве от скуки
Вернувшись в Святошино, я целое утро занималась уборкой, пока не пришла бабушка.
– Всё в порядке, Марина? – спросила она, поцеловав меня в щёку.
– Да, ба.
Затем я отправилась прогуляться по саду, а когда вернулась оттуда, баба Тоня уже собралась идти за молоком.
– Ба, - сказала я, - в саду ветви от яблок ломятся и вся земля ими усыпана. Может, сделаем варенье?
В
– Не знаю, Марина. У нас здесь никто его не делает.
– А я вот возьму и сварю!
Перед отъездом мне захотелось отблагодарить бабушку за её гостеприимство. Пусть зимой ест варенье и внучку вспоминает! Порезав яблоки ломтиками, я побросала их в чистый таз, насыпала туда же сахар, залила всё водой и поставила на огонь. После чего слазила в погреб за пол-литровыми банками, тщательно вымыла их и сложила в ведро для кипячения. Вскоре явилась с молоком баба Тоня. Увидев, какую бурную деятельность развила её внучка, она только руками всплеснула. Не теряя времени зря, я тут же отправила её в магазин за сахаром.
Стоя над тазом, я задумчиво помешивала варенье ложкой, когда во двор зашла Димкина мать. Приблизившись к кухне, она нерешительно сказала:
– Здравствуй, Марина!
На что я вежливо ответила:
– Здравствуйте!
– Бабушка твоя сказала, что ты варенье делаешь…
– Да, варю.
– А как?
Я принялась объяснять. Соседка слушала меня очень внимательно, время от времени заглядывая через моё плечо в таз. Потом, горячо поблагодарив меня, ушла. Посмотрев ей вслед, я подумала, что Алёнка очень похожа на мать: то же простодушие и эмоциональность. Не успела я разлить горячее варенье по банкам, как снова прибежала соседка:
– Марина, у меня варенье пригорает!
Мне ничего не оставалось, как отправиться вместе с ней. Помешав варенье ложкой, я задвинула одну печную конфорку и назидательно произнесла:
– Во-первых, варенье нужно время от времени помешивать, а, во-вторых, варить на медленном огне!
Кажется, в этот момент я полностью скопировала своего отца, который, стоя на кухне возле газовой плиты, частенько приговаривал:
– Запомни, Марина, на сильном огне никогда ничего хорошего не получится!
Но едва я вышла из соседской кухни, как увидела в глубине сада Димку с ведром в руках. Так как тот меня тоже заметил и окликнул по имени, мне ничего не оставалось, как подойти к нему.
– Это ты научила мою мать варенье варить? – недовольным голосом поинтересовался мой сосед без всяких предисловий.
– Да, а что?
– А то, что она мне сегодня поспать не дала: отправила яблоки собирать.
Дома я накрыла сверху банки с вареньем двойными тетрадочными листами и, закрепив их резинками, спустила в погреб. Теперь можно было и отдохнуть. Баба Тоня решила сходить в церковь, а мне захотелось полежать в гамаке. Во время работы мои волосы немного растрепались. Поэтому, остановившись возле садовых грядок, я сняла заколку и стала поправлять выбившиеся пряди. Неожиданно кто-то позвал меня:
– Марина!
Подняв голову, я увидела стоявшего у плетня Вадима. Перемахнув через плетень, парень подошёл поближе:
– Это правда, что ты уезжаешь?
Я нехотя кивнула, но Синеглазый не отставал:
– Когда?
– Наверно,
После паузы Вадим вдруг попросил:
– Ты не можешь подарить мне что-нибудь на память?
Удивлённо посмотрев на него, я пожала плечами:
– Не знаю, какой подарок тебе нужен!
– Хотя бы заколку!
Я невольно перевела взгляд на изящную вещицу, которую до сих пор держала в руке: её камни, играя, переливались на солнце.
– Это подарок! А дареное не дарят!
– Ничего, я не гордый!
Синеглазый потянулся было к заколке, но я спрятала руку за спину. А когда он схватил меня за плечо, быстро переложила заколку в другую руку и попыталась вырваться. Однако парню удалось удержать меня. Заломив мне руку, он попытался отобрать у меня подарок Сергея. Тогда я присела, а затем перевернулась на бок, желая спрятать заколку в запазуху. Угадав моё намерение, Вадим схватил меня за кисть. Тогда я решила сунуть её в рот. Некоторое время мы молча барахтались в траве, но так как Синеглазый был сильнее меня, ему, в конце концов, удалось отобрать мою драгоценность. Поднявшись с земли, он насмешливо бросил мне:
– Благодарю!
После этих слов Вадим скрылся со своей добычей за плетнём. Проводив его глазами, я подумала: «Ну, не плакать же мне, в самом деле?» Потом мне пришла в голову другая мысль: «А что, если проследить, куда он спрячет заколку?» Вскочив с травы и наспех отряхнув джинсы, я, крадучись, двинулась следом за Синеглазым. Не замечая меня, он зашёл во двор собственного дома и направился мимо крыльца в сад. Тенью проскользнув в ворота, я притаилась за кустом сирени. Сквозь щёлку в заборе мне было видно, как парень, оглянувшись по сторонам, запустил руку за ближайший куст. Достав небольшую деревянную шкатулочку, Вадим положил туда мою заколку и сунул её на место. Как только он прошёл мимо меня и скрылся в доме, я сразу завладела шкатулкой. К моему удивлению, кроме заколки там ещё лежала моя фотография и Женькина серебряная цепочка, которую я считала потерянной, а также засушенная красная роза, вероятно, из того самого букета, что преподнёс мне когда-то Вадим. Не успела я рассмотреть все вещи,
как внезапно сверху на меня упала чья-то тень:
– Ай-я-яй! Разве можно брать без разрешения чужие вещи?
Прежде, чем я успела опомниться, шкатулка вновь оказалась в руках у Синеглазого.
– Вот именно! – иронически произнесла я в ответ. – Брать чужие вещи – нехорошо! Так что верни мне содержимое шкатулки!
– Нужно ещё доказать, что они – твои, - уклончиво ответил парень и унёс шкатулку в дом.
Бессильно глядя ему вслед, я подумала: «Ну, и ладно! Всё равно послезавтра уеду и больше тебя никогда не увижу!»
Вернувшись домой, я решила постирать кое-какие вещи, однако не успела нагреть воду, как кто-то постучал с улицы в окно. Оказалось, что это был Женька. Распахнув раму, я подбоченилась и спросила:
– Чего надо?
– Марина, я только что из города приехал! Впусти меня! – жалобно попросил дядька, сразу убрав с лица улыбку.
– Зачем?
– Я тебе кое-что привёз! – в подтверждение своих слов Женька показал мне какие-то кульки и бутылки, выглядывавшие из сумки.
– От предателей подношений не принимаю! – гордо отрезала я и потянула на себя раму.