Марина и цыган

Арк Ева

Именно в такой позе были изображены дуэлянты на иллюстрации в книге. Потом мы снова сели на скамейку и дядька с сожалением сказал:

– Вот только фехтовать я не умею…

Тем временем от деревенских отделилась одна парочка и прошла мимо нас по направлению к околице.

– Знаешь что, - предложила я Женьке, - проводив Вадима с Зинкой равнодушным взглядом, - давай-ка я переоденусь, а ты пока сделаешь из жердей шпаги и мы пофехтуем.

– Давай! – тут же загорелся дядька.

Пока я переодевалась, Женька нашёл в сарае подходящие палки, прибил к ним поперечные перекладины и обмотал рукоятки изоляционной лентой. Таким

образом, получились две отличные шпаги. Теперь нужно было выбрать место для поединка и я предложила выйти на улицу. Напротив дома как раз располагалась утоптанная ровная площадка. Обговорив условия поединка, мы встали в позицию и, по всем правилам отсалютовав друг другу, скрестили клинки.

На протяжении нескольких минут после этого слышались лишь отдельные восклицания и треск жердей. Дядька скакал вокруг меня как молодой козёл и всё норовил прижать меня к стене дома. Однако я, разгадав его замысел, вовремя увёртывалась. Наконец, Женьке удалось оттеснить меня к скамейке. Тогда, не растерявшись, я вскочила на неё и с выгодной позиции сверху легко отбивала все дядькины атаки. Тогда Женька тоже запрыгнул на скамейку. Пытаясь столкнуть друг друга, мы забыли в пылу поединка обо всём и обменивались лишь короткими язвительными замечаниями типа:

– Прекрасно, сударь! Ещё один Ваш шаг – и Вы полетите вверх тормашками!

– Ошибаетесь, сударыня! Полетите Вы, а не я!

Но тут мимо скамейки в обратном направлении проследовала всё та же парочка. Женька на секунду отвлёкся и этого оказалось достаточно. Ловким маневром выбив шпагу из дядькиных рук, я приставила конец своей к его горлу и произнесла традиционную фразу:

– Сдавайтесь, сударь, иначе я проткну Вас насквозь!

Таким образом, Женьке ничего не осталось, как признать своё поражение. С досадой посмотрев вслед Синеглазому и его подружке, которые присоединились к своей компании, он сказал:

– Ты не находишь, что они могли бы выбрать другое место для прогулок?

Пожав плечами, я отнесла шпаги в сарай, а дядька остался сидеть на скамейке.

Разыскивая собственный халат, я зашла в горницу и машинально скользнула взглядом по висевшим на стенах репродукциям. Внезапно мне вспомнилось замечание матери. Одним махом содрав репродукции со стен, я выбежала во двор и хотела было бросить их в печь, но любовь к искусству победила. Остановившись посреди двора, я задумалась: куда бы спрятать эти шедевры от посторонних глаз и, в то же время, иметь возможность любоваться ими каждый день? Пожалуй, для этой цели годился только туалет.

Поместив «Рождение Венеры» на самом видном месте, я также приклеила репродукцию картины Веласкеса к потолку, а на дверях повесила «Джоконду». После чего тщательно вымыла в туалете пол и, желая вылить грязную воду под яблоню, направилась было в сад, как вдруг с улицы до меня донёсся Зинкин смех. Тогда с ведром в руках я подкралась к воротам и посмотрела в щель. Опять эта парочка! Выждав момент, когда Вадим и Зинка поравнялись с нашим домом, я открыла ворота и выплеснула воду в их сторону. Громко взвизгнув, как ошпаренная кошка, Зинка тут же отскочила, поэтому на неё ничего не попало. Зато брюки Синеглазого были усеяны до колен грязными брызгами. За сим последовала немая сцена: Вадим переводил злой взгляд с меня на свои штаны и обратно, а у сидевшего на скамейке дядьки сквозь загар медленно проступила бледность. Что же касается деревенских, то они застыли под Димкиным домом как

статуи. Демонстративно захлопнув за собой ворота, я снова приникла к щёлке: Зинка, наконец, пришла в себя и разразилась проклятиями в мой адрес, Синеглазый же молча чистил свои брюки. Остальные тоже опомнились и зашумели, обсуждая случившееся.

Но мне некогда было слушать их разговоры, так как до ужина предстояло ещё перегладить целую кучу белья. Включив в зале свет и задёрнув шторы на окнах, я положила на стол покрывало и принялась за глажку. Бельё, конечно, давно пересохло и пришлось обильно увлажнять его водой, из-за чего из-под шипящего утюга поднималось вверх облачко пара. Пока утюг легко скользил по ткани, я размышляла о том, чем бы интересным мне заняться завтра. Не успела я ещё выгладить и половину белья, как явился Женька.

– Марина! – начал он чуть ли не порога. – Ты зачем в туалете картины повесила?

– Разве они тебе мешают? – не отрываясь от дела, отпарировала я.

– Нет, скорее, наоборот, - признал дядька, усевшись на диван.

Некоторое время он молча наблюдал за моими действиями, а затем продолжил:

– Ты обещала рассказать, что у тебя было с Димкой.

Пришлось поведать ему, как Димка пошёл меня провожать, и как я, заметив, что Синеглазый следит за нами, попросила моего соседа поцеловать меня. В этом месте моего рассказа Женька вдруг вскочил с дивана и, схватив меня за плечи, стал допытываться:

– И он поцеловал? Скажи, поцеловал?

– Что ты делаешь? У меня в руках горячий утюг! – воскликнула я.

Но дядька не отпускал меня до тех пор, пока не услышал мой ответ. Затем он также внезапно успокоился и, вернувшись на диван, задумчиво произнёс:

– Теперь мне всё понятно!

– Что ты имеешь в виду?

– Понятно, почему Вадим прогуливался сегодня с Зинкой возле нашего дома.

Не успела я ничего ответить, как в комнату вошла баба Тоня. Оказывается, всё это время она провела у своей односельчанки, дожидаясь, пока с пастбища пригонят коров. Бабушка отправилась на кухню готовить ужин, а Женьку послала в сарай за дровами. Вернувшись, он поинтересовалась:

– Марина, тебе ещё много осталось?

– Нет.

– Тогда, может, прогуляемся после ужина?

– Хорошо.

Однако после ужина дядьку разморило и он прилёг отдохнуть на диван. Надев голубую рубашку и серые брюки, я собиралась было уже выйти на улицу, как вдруг Женька сонным голосом спросил:

– Ты – в компанию, Марина?

– Да.

– Проводи её! – потребовала от сына бабушка.

– Не надо, ба, ещё светло! – успокоила её я.

На улице и в самом деле ещё не стемнело, даже лампочки на столбах не горели. Я было подумала, что пришла слишком рано, но деревенские уже сидели на своём излюбленном месте. Среди прочих выделялся голос Чижевского и я спряталась за кустом, желая послушать, о чём идёт речь.

– Да я к вам случайно заехал, за компанию с приятелем, - говорил Юрка, как видно, отвечая на чей-то вопрос.

– Где же твой приятель? – поинтересовался Федя.

– Он вместе со своим дружком к шурину зашёл в гости, а я – сразу к вам.

– А почему Марины нет? – в свою очередь, осведомился секунду спустя Чижевский.

– Должна прийти скоро, - ответил кто-то из парней.

Тут я вышла из-за куста и подошла к скамейке.

– А, вот и она! – расплылся в улыбке Юрка и, пододвинувшись, освободил для меня место рядом с собой.