Марина и цыган

Арк Ева

– Какой профессии? – не понял Алёнкин брат.

Я снова замялась, беспомощно окинув взглядом любопытные лица присутствующих. Неожиданно ко мне на помощь пришёл Вадим.

– Понятно, - спокойно произнёс он, глядя на меня и пряча в уголке губ улыбку. – Гейши занимаются тем же, что и куртизанки.

Благодаря тому, что совсем недавно по телевизору прошёл показ французского многосерийного фильма «Блеск и нищета куртизанок», деревенским не надо было объяснять, кто такие куртизанки.

– Всё равно! – упрямо возразил Димка. – Я уверен, что Марина превзойдёт любую гейшу!

Все притихли, поглядывая то на меня, то на моего

соседа. И тут неожиданно его поддержал Федя:

– Конечно! И приёмы она знает! Правда, у нас Вадим тоже в секции самбо занимается. Интересно бы выяснить, кто из них сильнее?

Кажется, в эту минуту я больше всего хотела запустить чем-нибудь в его добродушную физиономию. И, тем не менее, внезапно услышала собственный голос:

– Я готова!

Мы с Синеглазым заняли позиции напротив друг друга в центре площадки, окружённой с трёх сторон кустами. Деревенские же столпились по её краям. При этом Анька тревожно сказала Димкиной сестре:

– А, может, не надо?

Однако на неё шикнули и присутствующие замерли в предвкушении занимательного зрелища. Вадим оценивающе посмотрел мне в глаза, в то время как моё сердце сжалось в нехорошем предчувствии. В самом деле, чего стоили мои вычитанные из книги приёмы против его двухгодичных занятий в секции самбо? Но, как говорили древние, жребий брошен, а отступать перед опасностью было не в моих правилах.

Спокойно выдержав его взгляд, я одновременно подумала: неужели он способен ударить женщину? Раньше я бы, не задумываясь, ответила на этот вопрос отрицательно, но сейчас на карту было поставлено его самолюбие. А человек в такие минуты, как мне было известно из собственного опыта, способен на непредсказуемые поступки.

– Начинайте! – каким-то неестественным голосом крикнул Димка и махнул платочком.

«Волнуется, - ещё успела мелькнуть у меня мысль. – А вот интересно, за кого сейчас большинство?» Но тут мне стало не до размышлений, потому что Вадим двинулся в наступление. Дождавшись, пока он приблизится ко мне, я увернулась от его руки и отскочила в сторону. Самое главное, было не допустить, чтобы он схватил меня, иначе мне никакие приёмы не помогут! Таким образом, наш поединок напоминал скорее игру в ладу: мой противник меня догонял, а я от него убегала. Конечно, так долго продолжаться не могло, ибо «оборона смерти подобна». Нужно было выбрать удобный момент и нанести удар. Но я никак не могла заставить себя сделать это первой. Другое дело с Лёхой.

Между тем моя тактика стала уже вызывать раздражение у Синеглазого, которому надоело бегать за мной по площадке. Наконец, ему удалось загнать меня в угол, где справа рос чуть отдельно от других развесистый куст. По правилам мы не должны были выходить за границы отведённого нам для боя участка, но я рассчитывала в последний момент перепрыгнуть через куст и снова ускользнуть от моего противника. Как вдруг, пятясь, налетела сзади на какое-то препятствие и упала навзничь. В ту же секунду Вадим подскочил ко мне и, прижав коленом к земле мои ноги, а локтем – руки, спросил:

– Ты признаёшь себя побеждённой?

Но я молчала, глядя широко раскрытыми глазами поверх его головы в высокое небо. В это время к нам подбежали остальные и Синеглазый отпустил меня. Молча поднявшись с земли и отряхнув джинсы и рубашку, я окинула затем всех невидящим взглядом и произнесла:

– Всадник, выбитый из седла, остаётся воином, если при падении он не потерял меча!

После

чего повернулась к ним спиной и пошла прочь. Издали мне было слышно, как деревенские обсуждали случившееся и мой сосед кричал на Федю:

– Это не по правилам! Ты не должен был вмешиваться!

Как оправдывался Спортсмен, я уже не слышала. Меня душили слёзы: подумать только, я попалась на самую примитивную, известную даже детям уловку. Однажды в школе во время перемены мне довелось наблюдать за дракой двух лопоухих второклассников. Один из них встал на четвереньки и, боднув сзади противника под коленки, перекинул через спину. Точно такой же приём применил против меня этот провокатор, воспользовавшись тем, что моё внимание было сосредоточено на Вадиме. Но Федя очень ошибался, если думал, что я не заметила, как он юркнул после этого обратно в кусты!

Приблизившись к нашему дому, я открыла ворота, совершенно забыв о том, что во дворе дядья ремонтировали мотоцикл. При виде меня Сергей, как раз вытиравший тряпкой испачканные в мазуте руки, весело произнёс:

– Вот и племянница! Нагулялась?

– Да, - еле выдавила из себя я.

Женька, что-то закручивавший гаечным ключом, тоже поднял голову:

– Марина, собери поесть! Мы уже заканчиваем!

Боком пробравшись мимо них в дом, я включила электроплитку и поставила на неё кастрюлю с супом. А также принесла из погреба куриные котлеты, нарезала хлеб и наполнила вазу фруктами, предварительно вымыв их и обтерев полотенцем. Потом по просьбе плескавшихся под рукомойником дядьёв вынесла во двор ведро с водой и стала поливать им на спины. Когда мы уселись за стол, я через силу улыбалась моим сотрапезникам и старалась поддерживать разговор. Однако Сергей, заметив, как я ковыряю вилкой котлету, сказал:

– Что-то ты чересчур бледная, племянница. Свежий воздух и витамины тебе впрок не идут!

– Наверно, мне просто голову напекло. Вот полежу немного – и пройдёт, - силясь улыбнуться, ответила я.

После обеда дядья в один голос заявили, чтобы я шла отдыхать, а с посудой они управятся сами.

– Марина, нам нужно съездить в Чижово, чтобы опробовать мотоцикл. А дом, если хочешь, замкнём – спи спокойно! – предложил Женька.

– Мы через час вернёмся, ты не бойся, племянница! – в свою очередь, подмигнул мне Сергей. – Сегодня я буду у вас ночевать. Жена с детьми к тёще в соседнее село ушла, так что я – вольный казак!

Удалившись в горницу, я разделась и улеглась в постель. Через минуту послышался треск мотоцикла: это уехали дядья. Некоторое время, вспоминая о моей обиде, я ещё ворочалась в кровати, но потом благотворный сон взял своё.

Проснулась я оттого, что мне показалось, будто под окном снова затрещал мотоцикл. Будильник, стоявший на подоконнике, показывал половину восьмого. Стало быть, я спала не меньше пяти часов. Внезапно в моей памяти всплыла Алёнкина фраза о том, что в семь часов все должны были собраться у Эдика. Наверно, вечер уже начался. Набросив халат, я вышла через заднюю дверь во двор. Там никого не было и сарай стоял пустой. Выходит, дядья ещё не приезжали, а треск мотоцикла мне приснился. Вернувшись в горницу, я закрыла изнутри дверь, надела платье, причесала волосы и выбралась через проём в сени. В зале нашла чистый лист бумаги и, одновременно жуя котлету, написала: «Я уже поужинала. Прошу не будить! Марина». Оставив записку на столе, я снова вышла через заднюю дверь.