Марина
Шрифт:
Нордия помнит это гадкое заточение, в котором она, очень и очень давно, провела самые страшные годы своей жизни. Теперь она снова попала сюда. Божественные Силы пришли ей на помощь – с появлением Марины на станции, душа Нордии, наконец, обрела тело! У нее появилась реальная возможность пройти свой путь до победы над ужасающим злом! Эта цель придавала Нордии сил, позволяя имитировать экзальтацию чувств, которая требовалась от нее. Хотя ее душа и полнилась отвращением. В отвратительном узилище смерти и порока, ей приходилось достоверно играть свою роль страстной и желанной куртизанки, прекрасной, доступной и порочной….
И, будь, что будет, но теперь, она знает способ, как уничтожить зло, которое крылось в самой сердцевине этого чудовищного порождения дьявольского интеллекта безобразных человекоподобных существ…. Ее время еще не пришло. Находясь в бесконечности Нирваны, душа Нордии долго искала ответ на мучивший ее вопрос. Она искала то, что явилось бы гибелью станции смерти. Общеизвестно, что все, имеющее начало, должно иметь и свой конец!
А сейчас, сейчас ее улыбка сводит с ума, ее тело требовательно и сильно. Ее первый противник попал в крепкие сети самого
Витольд медленно возвращается в свои покои. Здесь, буквально все, выдает извращенные вкусы хозяина. Стены его гостиной пестрят картинами великих мастеров. Вперемешку с ними, висят репродукции из лагерей смерти времен Второй мировой войны. И рядом – версии «страшного суда» итальянских живописцев. Он останавливает свой безразличный взгляд на изображениях расчлененных человеческих тел и внутренностей, бесстыдно развешенных по сучьям деревьев. Конечность человеческой жизни…. То, что не коснется его никогда! Он долго смотрит в одну точку, взвешивая и решая. Возможно, Максвелл действительно прав – у него просто давно не было хорошего секса. Женщины, которым он может доверить свое бесценное тело, всегда находятся под рукой. Может быть, пришло время побаловать себя…. Витольд медленно встает на ноги, которые плохо держат его тело. Задумчиво прохаживается по гостиной. Конечно. Не надо пренебрегать физиологией, несмотря на загруженность делами. Решившись, он проходит в гигиенический комплекс, искусно объединяющий всевозможные бани мира. Неспешно скидывает одежду. Уединяется в банях. И через два часа закрывается в камере трансформации материи, не забыв задать программу восстановления одной из женщин, его фаворитке Милении.
Ничто не нарушает царящей здесь тишины. Через час, из камеры выходит широкоплечий высокий блондин, с холодными голубыми глазами. Его узкие бедра обмотаны банной простыней, расписанной китайскими иероглифами. Они гласят: «Секс без ограничений!». Окинув ледяным взглядом свое отражение в большом зеркале, мужчина спускается в бассейн. Там он некоторое время стоит, опираясь о поручни, и наблюдает, как изящная миловидная женщина плещется в голубой воде. Она весела и плавает, как рыба. Заметив его, она ныряет и быстро движется под водой. Обнаженная, Миления поднимается к нему и прижимается своей большой грудью к его плоскому животу. Он легко подхватывает ее и ныряет – они будут совокупляться на самом дне, ведь ни ей, ни ему, совсем необязательно дышать….
Витольд опустился в свою постель только глубокой ночью. Его плоть была удовлетворена. Он закрывает глаза. Перед его мысленным взором мелькают картины прошедшего свидания. Миления создана для секса, и знает, как доставить своему господину наивысшее удовольствие. Ей неведомы комплексы. Витольд самодовольно улыбается.
Возможно, ему стоило сегодня, взять двух женщин, ведь секса много не бывает! В следующий раз он так и поступит. После длительного перерыва, он просто сомневался в себе, но совокупление с Миленией полностью вытеснило неуверенность – оказалось, что он еще способен удерживать образ молодого сильного самца. Женщина соскучилась, но была полностью удовлетворена, и подарила ему самые жгучие телесные ласки…. Само воспоминание об этом, заставляло его трепетать от нового приступа желания. Интересно, думается ему, какова эта самка с Земли, если Максвелл даже рискнул притащить ее сюда, на «Contour DARK». Обычно, он довольствовался общением с местным персоналом, и мог овладеть любой особью прямо на глазах у босса. Тем более, что тот, сам поощрял подобные выходки. Извращения такого рода приносили Витольду самое неподдельное удовлетворение. В его возбужденном мозгу с трудом сформировалась трезвая мысль. Надо остановиться. У него уже были бесчисленные эпизоды неконтролируемого сексуального садизма. И выход из такого зверского состояния, всегда давался ему с большим трудом, обычно, ценой чьей-либо жизни.
Глядя в темноту спальни, Витольд, вдруг, вспомнил Нордию…. Пять лет она считалась его женой, пять самых счастливых для него лет! В те времена, он еще посещал Землю. В одной из своих вылазок, он случайно встретил ЕЕ, шестнадцатилетнюю девушку, которая шла за водой, с тяжелым коромыслом на хрупких девичьих плечах. Она была младшей, любимой дочерью русского барина, богатого, сильного и справедливого человека…. Глаза Витольда загорелись – он, словно бы, попал в тот летний день, когда, в первый, и последний раз в жизни, влюбился, едва только взглянул в ее удивительные зеленые глаза! Прелестное юное лицо, темные брови, полные губы и упругая девичья грудь…. Девушка не успела ничего понять, как он, ослепленный вспыхнувшим чувством, перенес ее на станцию. Она не принимала от него ни еды, ни подарков, отказываясь от общения. Тогда он сходил по ней с ума! И только через долгих полгода, он сумел хитростью и силой овладеть ее девственным телом. Нордия оказалась для него восхитительной, безумно желанной и сладкой. Бесчестно обойдясь с ней, он решил, что сломил ее волю – женщина стала замкнутой, отрешенной и печальной, словно, неживой….
Из ее изумрудных глаз исчезла радость, которая, при встрече, так поразила его. Он женился на ней, триумфально отметив свою свадьбу. Он совершил с ней грандиозное свадебное путешествие по лучшим городам Земли, и долгий отдых на берегах теплых тропических морей. Каждую ночь она принадлежала ему, доставляя безумное наслаждение его плоти. Он торжествовал, не понимая, что сам привязал себя к ней, словно дворовую собачку! А она, так и осталась свободной, безмолвно переносившей страдания от физической близости с ним. Она научилась терпеть и ждать, вынашивая планы побега из своего заточения. И в один прекрасный момент, Нордия исчезла, воспользовавшись помощью его подручного, Максвелла. Витольд до сих пор, так и не знал, что было тогда между ними, но его жена вернулась на Землю! Этот факт породил в нем бешеную ненависть к своему помощнику. Причем, буря негодования, с годами, стала охватывать его еще сильнее. Нордия многому научилась в замужестве, наблюдая и запоминая. Вернувшись на Землю, она сумела обезопасить себя и своих родных – сколько он не искал ее потом, но найти так и не смог!
На мониторе появляются четкие символы, и Витольд с трудом отвлекается от сокровенных воспоминаний. Приборы регистрировали пополнение дыхательной смеси в двукратном количестве. Теперь у станции появился запас прочности. Витольд кривится в самодовольной ухмылке. Максвелл знает, что над его головой сгущаются тучи, и старается выровнять ситуацию. Властелин несколько успокаивается и готов предаться лирике. Поэтому, облачившись в роскошный халат, он, миновав анфиладу переходов, оказался в своем любимом, сокровенном месте. Здесь он, действительно, мог по-настоящему расслабиться, и получить мощный заряд энергии для своего существования. Он глянул в электронный опознаватель, и непрозрачные двери тотчас же открылись, пропуская его. За ними следовали другие. Минуя входную камеру, Витольд входит в полутемный зал, заполненный неподвижными темными фигурами. И в тот же момент, огромный свод потолка озаряется нежным, розовато голубым светом. Грань розового и голубого освещает уникальную коллекцию. Пятьдесят красивейших женщин мира находились в этом уникальном паноптикуме. Семь столетий он формировал гармоничную ретроспективу из прихотливого сочетания представительниц прекрасного пола. Он существовал по принципу – если женщина приедалась, то ее место было здесь! Его бионические мастера бальзамирования, создавали истинные шедевры. Причем, на каждый разрез для выгрузки внутренних органов, накладывался специальный светящийся состав, делающий все швы ярко красными шрамами, покрывающими бальзамированное тело. Единственное, что менялось, были глаза. Вместо них применялись драгоценные камни, точная цветовая копия глаз их обладательницы. У Витольда был свой, отработанный веками, маршрут движения в этом неповторимом месте. Он всегда отдавал должное своему вкусу – обитательницы паноптикума выглядели живыми, их волосы и глаза причудливо блистали, озаренные особым качеством освещения. И только люминесцентные швы на их телах и лбах, олицетворяли саму бренность бытия. Женщины всех расовых принадлежностей, с любым оттенком кожи – начиная сливочно-белой, и заканчивая темно шоколадной, стояли поодиночке и группами. Аккуратные и высокие, хрупкие и физически развитые, они радовали глаз причудливой изысканностью поз…. Витольд беседовал с каждой, с упоением купаясь в своих философских талантах. И только одна, небольшая деталь, несколько омрачала его торжественно-лирический настрой.
Сущая мелочь, но как она сейчас принижала его способности в собственных глазах! Занимаясь сексом с этими дочерями Земли, он неизменно принимал обличье и силы молодых красавцев, сексуальных атлетов, способных полностью удовлетворить их чувственные потребности. Ни одна из этих красавиц не знала, что ею, на самом деле, владеет уродливое сборное существо, условно, мужского пола. Ни одна из них не видела его истинного облика. Кроме Нордии…. Витольд остановился. Сколько раз он собирался отдать ее на бальзамирование, сталкиваясь с бесстрашием жены, и неповиновением его воле. Именно благодаря ее характеру, его истинная оболочка постоянно выпадала из обретенного им образа. И вместо молодого самца, Нордия видела перед собой дряхлого старика. В такие моменты она смеялась до слез, блистая прекрасными глазами! Никто и никогда не смел так вести себя с властелином – за подобные насмешки, он страшно карал. Но ее осыпал драгоценностями, дарил ей самые изысканные ласки, зная, что он противен ей в любом своем проявлении. И в щедрости, и в неконтролируемом бешенстве. Общаясь с ней, он с ужасом понимал, что русский геном воистину непобедим…. Пытаясь сломить ее, он сделал свою жену еще сильнее, вызвал в ней желание бороться за свободу до конца!
Марина стояла на узком веревочном мосту над зелеными водами небольшой речушки. Слабый ветерок раскачивал его, заставляя развеваться ее длинным белым одеждам из невесомого шелка. Сегодня она чувствовала себя гораздо лучше. Как объяснила ей Нордия, властелин этого адского узилища, добавил-таки свежий кислород в дыхательную смесь, которой пользовались заключенные здесь люди. Сейчас, безразлично глядя на длинные нити водорослей, растянувшиеся по течению реки, Марина думала о прошедшей ночи. Она припоминала то, что поведала ей Нордия в тихие бессонные часы. О том ужасном времени, когда она была любима Витольдом, Нордия едва обмолвилась. Марина чувствовала и ее боль, и ее ненависть к человекообразному существу, которое изуродовало ее невинность, и заставило терпеть невыносимую близость бесконечные пять лет…. Все эти страшные годы, Нордия помнила своего любимого, своего Ивана, который поклялся ей в любви и верности. Он дожидался совершеннолетия девушки, чтобы просить у ее отца руки любимой…. Нордия рассказала Марине, как ей удалось покинуть станцию, став любовницей Максвелла. Это он, в порыве страсти, проговорился о тайной формуле выхода на Землю. Ей пришлось даже оставить свои магические украшения, чтобы замести следы. Именно те украшения, которые сейчас оттягивали руки и ноги Марины. За прошедшие двести лет, на них появились новые тайные письмена, предназначенные Нордии. Но Максвеллу не было дано увидеть их. Древний текст волшебных рун, повествовал о том, что украшения являлись не только мощным оружием, но и лекарством, способным исцелять. Нужно было, просто уметь им пользоваться.