Мария, Владычица островов

Гайяр Робер

– Интересно, что за падаль мы там найдем?
– произнес губернатор. Надеюсь, у Баярделя и Ле Форта хватило ума не подписать им разрешения на высадку.

Шлюпку заметили на "Лузансее" и с борта сбросили веревочный трап. Глядя в упор на молодую женщину, Жак произнес:

– Вы не сможете подняться на борт. Если бы я вспомнил про трап, я бы не позволил брать вас с собой.

Мария ответила, что по прибытии на Матринику, ей уже пришлось спускаться по веревочному трапу.

– Подниматься куда тяжелее, - ответил Жак.

– Посмотрим! Не надейтесь, что,

проделав этот путь, я останусь ждать вас в лодке. Я хочу посмотреть и я увижу, что творится на борту невольничьего корабля!

– Вы об этом пожалеете, - хмуро ответил Жак.

Лодочник уже разворачивал шлюпку, чтобы пристать к борту "Лузансея". Подняв голову, Жак увидел капитана, который смотрел на них, перегнувшись через фальшборт. Перехватив взгляд дю Парке, он крикнул:

– Добро пожаловать на борт, господин губернатор!

– Добрый день, сударь, - откликнулся Жак.

Один из офицеров повис всей тяжестью на конце веревочного трапа, чтобы удержать его, и обратился к Марии:

– Что вы решили, мадам? Вы будете подниматься?

Дю Парке встал.

– Держите крепче, лейтенант, - приказал он и повернулся к Марии.
– Я сам подниму вас на борт. Я понесу вас на руках, но вы должны пообещать мне, что не станете вырываться и сопротивляться.

С этими словами он протянул к ней руки и Мария послушно позволила поднять и прижать себя, как ребенка. Их лица почти соприкоснулись и прядь волос молодой женщины дурманяще щекотала лоб дю Парке. Нежное выражение ее ореховых глаз в сочетании с теплом и близостью ее тела, манящим изгибом бедер и возбуждающей свежестью юной плоти вскружили голову губернатору.

Жак поднимался медленно, следя за каждым своим движением, и Марии показалось, что вся она растворилась в нем. Она старалась не мешать ему и закрыла глаза, обхватив Жака рукой за шею. Оба испытывали приятное волнение от столь неожиданной близости. Когда дю Парке поравнялся с фальшбортом, капитан принял Марию из его рук и осторожно опустил на палубу, куда следом за ней спрыгнул и Жак. Капитан, низко поклонившись, представился:

– Капитан Морен из Руана, к вашим услугам.

– Мадам де Сент-Андре, - ответил в свою очередь дю Парке.
– Супруга господина де Сент-Андре, главного интенданта Американской островной компании на Мартинике. Она выразила желание посетить ваш корабль.

– Весьма польщен, мадам.

Капитан явно ощущал себя не в своей тарелке. Зловоние, доносившееся из трюма, казалось, отпугивало даже чаек, которые старательно избегали высоких мачт. Наоборот, вокруг судна воду бороздили зловещие треугольники акульих плавников - эти пожиратели падали сгрудились вокруг невольничьего корабля, словно мухи, слетевшиеся на мед.

– У меня на борту уже есть двое офицеров из форта, - сказал капитан. Я передал им документы и даже уплатил вперед двухнедельную пошлину за пребывание в гавани, пошлину за высадку и пороховой налог... Кроме того, в соответствии с обычаем, по окончании торгов, господин губернатор, я вручу один процент от выручки лично вам, а еще полпроцента вице-губернатору.

– Об этом мы позже поговорим, - сухо произнес дю Парке.
–

Пока вы должны уладить все формальности с посланными мной врачами, судебным исполнителем и интендантом. Сколько всего невольников у вас на борту?

– Пятьсот восемьдесят семь. Один скончался. Мы выбросили его за борт около часа назад.

Жак невольно бросил взгляд за борт, где вычерчивали зигзаги акулы, рассчитавшие на очередную лакомую добычу.

– Ваш корабль находится в ужасном состоянии, - сказал Жак.
– По окончании торгов вам придется затопить его на трое приливных суток.

– Но я потеряю половину такелажа!
– вскричал капитан.

– Меня это не касается. Я не хочу, чтобы на острове разразилась эпидемия. Если вам это не по нраву, идите на Ямайку, на Кубу или на Сент-Винсент. Я слышал, что англичане не столь разборчивы.

Не дожидаясь ответа, он повернулся и зашагал по направлению к баку и матросскому кубрику. Мария направилась за ним, стараясь не отставать, а следом поплелся капитан.

Они шли вдоль левого борта и уже поравнялись с батареей, когда Жак увидел около дюжины совершенно голых негритянок.

– Что они здесь делают?
– изумленно спросил он, повернувшись к капитану.

– Они на сносях, - ухмыльнулся тот, словно речь шла о чем-то совершенно обыденном.
– Во время путешествия ими пользовалась вся команда, поэтому - ведь обрюхатили-то их белые люди, - я и велел поместить их отдельно от остальных рабов. Англичане ценят черномазых, которые принесут им детей-мулатов.

– Вам и здесь заплатят за них ничуть не меньше, - сказал Жак.
– По той же самой причине.

В эту минуту на палубе появились Баярдель и Ле Форт, которые осматривали в трюме закованных в цепи невольников. Подойдя к капитану, Ле Форт сказал:

– Я бы вам посоветовал как можно быстрее избавиться от вашего груза, если вы не хотите, чтобы мартиникские акулы передохли от обжорства. Если вы не выпустите своих негров на свежий воздух, вскоре от них мало что останется.

Дю Парке подошел поближе к нагим женщинам, которыми, по словам капитана, пользовалась в пути вся команда. Несчастные неподвижно сидели на корточках; на всех лицах застыло одинаково испуганное выражение. Всех отличала бронзовая кожа, толстые и мясистые губы, приплюснутые носы и высокие скулы. Хотя все лица были похожи, ростом и сложением негритянки заметно отличались.

Дю Парке с безразличным видом отвернулся от них.

– Пожалуйста, сегодня же вечером пришлите в форт на подпись все документы, - сказал он и быстро зашагал обратно к веревочному трапу.

– Как, мы уже уходим?
– вскричала Мария.
– Мы же еще ничего не видели!

– Для одного дня этого вполне достаточно, мадам, поверьте мне.

Перед самым трапом дю Парке подхватил Марию одной рукой, ловко перемахнул через планшир и принялся осторожно спускаться, нащупывая ногой каждую веревочную ступеньку. Все случилось так быстро, что Мария даже не успела возразить. Ни слова не говоря, дю Парке опустил ее в шлюпку. Когда к ним присоединились Баярдель и Ле Форт, лодочник налег на весла и погреб к берегу.