Марк Ганеев - маг нашего времени. Трилогия
Шрифт:
Я должен откровенно вам признаться в том, что одним из основных мотивов моего возвращения на родину, было желание встретиться с Николаем Николаевичем и с глазу на глаз обсудить с ним одну очень интересную тему. Волей неволей оказавшись участником расследования кражи монтажных схем вертолетного комплекса "Черная Акула", незаконной их продажи-передачи вражеской стороне я как бы еще раз убедиться в том, что производство вооружения и продажа его третьим странам мира было одним из самых производительных бизнесов, особенно в том случае, если компания занималась им под зонтом государственного органа.
Вот я и рассчитывал на второй или третий день своего пребывания в Москве встретиться с Никольским, чтобы с ним обсудить возможность организации подобного бизнеса. Начальный капитал у меня имелся, оставалось саму эту идею пробить через наше правительство и администрацию президента России. Тем более, что масштабы производства боевой и гражданской авиатехники у нас в России сильно понизились
Но неожиданность, вдруг произошедшая со мной во время прилета в таможенной зоне аэропорта Шереметьево, затем три дня, ушедшие на пластическую операцию, проведенные мною на квартире Тимаковых, внесли серьезные изменения в мои первоначальные планы пребывания на родине! Иными словами, номер служебного телефона Никольского я сумел набрать только на четвертый день своего пребывания в Москве. Когда находясь в будке уличного таксофона я набрал номер его рабочего телефона, то вместо знакомого и уже привычного голоса его секретарши, Галины Воротниковой, я вдруг услышал незнакомый мужской голос:
– Прошу меня извинить, но я хотел бы переговорить с Николаем Николаевичем!
– Я вежливо проговорил в телефонную трубку.
– Кто говорит, представьтесь! Товарищ Никольский в данный момент ведет важное совещания. Поэтому я не могу вас сейчас с ним соединить!
Видимо, это человек, ответивший мне по телефонной трубке, каким-то образом почувствовал мои колебания с ответом на его вопрос, так как ему представляться мне почему-то не хотелось! Поэтому он немного помолчал, а затем опять-таки супер вежливым голосом попросил меня уточнить следующее:
– Прошу прошения, не могли бы сказать, почему хотели бы переговорить именно с Николаем Николаевичем Никольским? Если вас интересует какой-либо рабочий вопрос, то вы могли бы его обсудить с одним из его заместителей?! Совещание только что началось, оно может продлиться еще часа три или четыре часа!
– Нет спасибо! Мне хотелось переговорить именно с Николаем Николаевичем Никольским и по личному вопросу!
– Тогда подождите минутку, я хочу вас перевести на телефон человека, который, наверняка, вам поможет связаться с товарищем Никольским!
В разговоре с этим мужчиной подтекстом проходила постоянная недоговоренность между нами, словно этот человек хотел больше узнать о Никольском у меня, чем мне о нем рассказать! Такая тенденция разговор мне совершенно не понравилась и я уже совсем собрался довольно резко высказаться по этому поводу. Я попросту не понимал, как так получилось, что в начале телефонного разговора этот человек меня попросту обманул, заявив, что Никольский находится на совещании. А через мгновение выясняется, что для того, чтобы я мог переговорить с Никольским, я должен был связаться еще с одном человеком и с ним переговорить?! В этот момент сама собой во мне вдруг родилась мысль о том, что Николай Николаевич в этой организации больше нет, что он в ней больше работает. Мой собеседник этого прямо не говорил, но все складывалось так, что Николай Николаевич покинул эту организации и больше в ней не работал!
Мужчина отключился, его голос исчез, на этой телефонной линии зазвучала странно-унылая арабская музыка. Я так и не услышал привычных щелков телефонной линии, когда происходили переключения с одного на другие телефонные номера. Стараясь не упустить возможность и прояснить ситуацию с Никольским, я попытался своей мыслью пробежаться по этой телефонной линии, чтобы разобраться и понять то, кто является ее абонентами. Заодно и послушать, о чем именно эти абоненты сейчас между собой разговаривают? Но мне не удалось этого сделать!
На первом же шагу моя попытка была успешно блокирована, хотя я успел проверить, что эта сама эта телефонную линию по своим техническим параметрам ничем не отличалась от обычной телефонной линии. Но эта нудная арабская музыка, не переставая, звучавшая на линии, имела специфическую антимагическую модуляцию! Эта модуляция и не позволила мне в конечном итоге до конца выяснить, кто же ей пользуется, кто сегодня являются абонентами этой закрытой телефонной линии.
В конце концов, арабская музыка прекратила звучать, телефонная трубка в моих руках снова ожила. В ней прозвучал на этот раз хорошо знакомый мне женский голос, который строгим тоном произнес:
– Помощник Главного конструктора по общим вопросам, Галина Ильинична Воротникова, вас слушает?!
Уже более уверенным голосом я повторил свой вопрос о желании встретиться и переговорить с Николаем Николаевичем Никольским. Мне показалась, что Галина Ильинична сразу же узнала тембр моего голоса, но она никак этого не продемонстрировала. Женщина выслушала мой вопрос, а затем тем же спокойным голосом стала на него отвечать:
– Николай Николаевич Никольский больше не занимает должности Главного авиаконструктора нашего предприятия! Он подал заявление и ушел на пенсию четыре года назад! Вам, молодой человек, лучше по этому номеру телефона больше не звонить!
– Прошу меня извинить, но эта моя единственная возможность связаться и переговорить с Никольским! Когда я разговаривал с Николаем Николаевичем последний раз, то он ни единым словом не обмолвился о том, что собирается уходить на пенсию! Насколько я помню, он мог бы еще долгое время продолжать работать на своей должности без какого-либо вреда своему здоровью!
– Одним дыханием я выпалил.
Этими своими словами я попытался Воротниковой выразить свою обиду и упрек за то, как новое руководство ее предприятия обошлось с моим старым другом, немало сил вложившим в развитие этого самого предприятия. Они попросту выбросили моего старика из коллектива, в котором пышным цветом цвел его талант авиаконструктора, изобретателя и организатора производства. Эти слова обиды как бы сами собой сорвались с моих губ. Женщина, находившаяся на противоположном конце телефонной линии, слушала меня, прекрасно понимая, что на деле они означают. По неизвестной мне причине, она не позволила мне и далее высказываться в подобном тоне, прервав меня словами, в которых послышалось искреннее сожаление по поводу всего произошедшего:
– Так уж получилось, молодой человек! Ничего с этим не поделаешь! В те годы, товарищ Никольский, сам лично принял решение об уходе на пенсию, решив, освободить свою должность, уступив ее другим людям. В данный момент, молодой человек, ничем другим, кроме этой информации, я не могу вам помочь! Разве что я могу вам дать номер его домашнего телефона!
– Сказала Галина Ильинична, явно собираясь повесить телефонную трубку.
По интонации ее голоса мне показалось, что Галина Ильинична меня все же узнала! Но ей явно не хотелось, чтобы другие люди, кто мог бы нас сейчас слушать, могли бы тоже догадаться о том, что ее собеседником сейчас являюсь именно я, Марк Ганеев! Мне же понравилось сама острота этого телефонного разговора, этого моего с Галиной Ильиничной словесного единение в понимании друг друга и сложившейся ситуации с нашим общим другом. Жаль только, что Воротникова в те времена не обладала даром телепатии, а то бы мы с ней тогда о многом могли бы поговорить!