Марк Ганеев - маг нашего времени. Трилогия
Шрифт:
– И не только ран, мистер Вилкок, на и психического состояния!
– Да, что же случилось с вашим другом? Отчего он сошел с ума?
– Я не думаю, что он сошел с ума, но нехорошие люди уж очень долго держали его, делая уколы психиатрического действия, так что ему обязательно пройти курс лечения от этих присхотропных средств, что он и в будущем остался нормальным человеком!
Пешавар мало чем изменился с того времени, когда я в составе группы Полковника его покинул четыре дня назад! Он, по-прежнему, цвел своей восточной красотой! Опять меня встречал множеством народа на своих улицах, в основном мужского происхождения. Я вспомнил о Заранде Кан, хотел попросить Бенджамина подъехать к АЗС, на которой она работала, но, вздохнув, решил это дело отложить на несколько позднее время, а сейчас решил, прежде всего, заняться устройством Тимакова в пешаварскую клинику.
С собой у меня уже не было наличных долларов, но я сохранил свою дисконтную карточку, на которую зачислялась моя заработная плата! Разумеется. Я хорошо понимал, к чему может привести ее использование при оплате услуг, оказанных клиникой при лечении друга. Любая разведка в мгновения ока узнает мое настоящее имя и адрес проживания. Но сейчас я нахожусь в положении, когда должен сделать даже невозможное, чтобы Тима быстрее поднялся бы на ноги. Тогда я вместе с ним смогу быстро покинуть Пакистан, м ы отправимся в путешествие туда, где нас никто не найдет!
Размышляя обо всем этом, я не своих глаз не отрывал от всего того, что творилось на улицах Пешавара. Мне даже показалось, что по параллельной нашей улице проехали два грузовика, которые мне очень напоминали советские Уралы-375. Неужели, группа Полковника все еще находилась в Пешаваре, она еще не улетела в Москву. На всякий случай ментальным щупом я прошелся по своей и соседним улицам города в поисках телепатов, улов оказался совсем небольшим. В мою паутину поиска попала одна только пакистанка, начинающая телепатка. Должен вам признаться в том, что, если бы я мог с ней позаниматься, то из нее вырос бы настоящий и сильный телепат! Из детского озорства, я слегка этой симпатичной пакистанке поддал под ее очень симпатичный задок, и тут же забыл о ее существовании!
Младший офицер пакистанской контрразведки Зухрия Мушафар, только завершившая свой рапорт об внезапном исчезновении двух подозрительных грузовиков, советского производства, вдруг остановилась. Она как-то странно вскрикнула, подпрыгнула вверх и вперед, и с криком:
Какая это сволочь лупит меня ногой по заду!
Она внезапно свалилась на руки своего коллеги, женского сердцееда и красавчика Зия Кохрени. Тот остолбенел от всего произошедшего. Столько раз он этой суке Зухрии предлагал переспать вместе с ним, но каждый раз она ломалась и отказывала. Хотя всему пешаварского отделению пакистанской контрразведки было хорошо известно о том, сколько ночей она провела в номерах пешаварских отелей вместе с американским капитаном Питером Дугласом! Зия Кохрени не успел еще перестать размышлять на эту тему, как его лицо обжег резкий удар женской ладонью. Поправ светлую юбку Зухрия снова пошагала по тротуару городской улицы, не забывая, даже под взглядом своих коллег сексуально покачивать бедрами. Зия аж пальцами руки протер свои глаза, когда на юбке, прикрывавшей очень симпатичную женскую попку, вдруг увидел отпечаток мужских берц.
В этот момент Бенджамин Вилкок свой лимузин Де-Дион повернул в переулок направо. Проехал несколько метров, остановился перед небольшим, но очень симпатичным по своему архитектурному антуражу четырехэтажном здании. Затем он повернулся ко мне и улыбаясь, подобно голливудскому актеру, заявил:
– Господин полковник, прибыли на место!
– Господин майор,...
– Сквозь крепко стиснутые зубы, поправил я сикха!
– Что, не понял! А причем здесь, майор? Ах, да, сообразил! Так значит, а дальше, как, господин или товарищ майор?
– Бенджамин, прекрати кочевряжиться! У нас для этого времени нет!
– Так, в чем дело, уважаемый господин? Выходите из автомобиля, идете в приемный покой. Там медицинскому персоналу можете объяснить, какую рану имеет ваш друг. Когда договоритесь, они придут с носилками и заберут нашего раннего. Всего и дел-то!
Я медленно полез из автомобиля и по садовой дорожке, посыпанной красным щебнем, отправился к единственной двери, которую увидел в стене здания. Когда я открыл дверь, то за порогом меня приветствовала красивая и средних лет пакистанка. Первое, чему я удивился, так это тому, что у этой пакистанки были ярко-рыжие волосы, которые обрамляли ее красивое, слегка увядшее лицо. Пакистанка подняла на меня свои глаза и удивленно поинтересовалась:
Чем я могу вам помочь, господин?!
Настала очередь и мне начать удивляться, я ведь стоял на пороге жилого дома, а не какой-то там клиники! В этот момент мужская рука легонько подтолкнула меня вперед, знакомый голос весело произнес:
– Синди, познакомься, это мой новый друг и майор КГБ СССР. ОН своего раненого товарища привез к тебе для осмотра и решения, в какой клинике Пешаваре, ему бы следовало бы полежать и полечиться?!
– Очень приятно с вами встретиться, майор!
– Радостно и гостеприимно произнесла эта Синди.
– Так, где же ваш раненый друг? В машине, Бенди? Хорошо, я сейчас попрошу Сами и Фру, наших слуг, его принести и подготовить к осмотру в моем кабинете! А вы, пока я буду его осматривать, могли бы выпить кофе или попить пива?!
С этими словами Синди нас почти бегом покинула, а Бенджамин гостеприимным махом руки предложил мне проходить глубже в свой дом. Через минуту мы вдвоем сидели на белой кухне, мебель кухни и все необходимое для домашней кухни было выполнено в белых тонах. Иногда мне казалось, что мне не на чем было остановить своего взгляда. Перед этим я видел, как за окном двое слуг протащили носилки с Тимой. После чего я не отрывал взгляда от телевизора, который показывал городские новости Пешавара. Диктор, симпатичный мужик, говорил на пушту. Я прекрасно понимал слова, но из-за своего рассеянного внимания ни как не мог сообразить, о чем именно он говорил.
На кухне Синди появилась через час, выглядела она очень серьезной женщиной. Свою тетрадь она метнула на стол перед Бенди, а сама еще находилась в десяти метрах от нашего стола. У холодильника женщина слегка задержалась для того, чтобы его открыть и достать бутылку ледяного Бадвайзера. Резким поворотом руки скрутила пробку бутылки и тут же приложилась губами к ее горлышку. На наших глазах резко понизился уровень светлого пива в этой бутылке и, оторвав ее горлышко от своих губ, женщина громко произнесла:
– Дело с вашим раненым плохо, уважаемые господа!
Синди дождалась, когда я начал медленно подниматься со своего стула, но она так и не дала мне полностью встать на свои ноги, так как продолжила свою речь:
Но не так уж плохо, чтобы говорить, что он неизлечим! Первое, меня интересует, кто из вас, господа, расстреливал этого человека? Потому что он имеет ранения, которые получает человек, как его расстреливают! Эти раны тяжелы, пули еще не извлечены, они приносят сильные страдания, но не смертельны. Три операции на операционном столе по удалению пуль, очистка ран и вся такая ерунда, три недели на выздоровление. Следующее, у этого человека попытались провести операцию на головном мозге. Результат, операция не доведена до конца, снижение уровня кислорода в крови и так далее. Но, что я хочу сказать, первые три операции я могла бы выполнить дома у себя в кабинете. Но с головным мозгом этого человека я не могу шутить и я не специалист по таким операциям. Но у меня есть друг, он владеет нейрохирургической клиникой, часто сам оперирует. Он уже согласил, приехать и осмотреть пациента. Скоро он приедет ко мне. Но, майор, вы не должны и не будете с ним встречаться! И последняя информация, такая операция, если она, разумеется, потребуется, будет стоить восемьдесят тысяч американских долларов! Так что, покидая наш дом, вы можете смело вашего раненого друга оставить на моих руках. Следующий вы посетите нас, когда вашего друга мы выпишем после выздоровления. А вы займитесь фандрайзингом на проведение нейрооперации.