Марш 30-го года
Шрифт:
Сверху спукаются Воргунов, Блюм, Троян.
В о р г у н о в : Десять тысяч лет будем жить, а от глупостей не избавимся. Для чего это встречать, парады разные. Приехали - ну и приехали.
Б л ю м : Нельзя же, Петр Петрович, они же два месяца не были дома. Мы должны же их встретить, посмотреть...
В о р г у н о в : Все равно: если они мне станки поломают, головы пооткручиваю.
Т р о я н : Какая у них музыка... Никогда не работал с молодежью. Интересно.
Б л ю м : Так интересно, Николай Павлович, знаете,
Т р о я н : Жизнь должна быть лучше книжки, Соломон Маркович.
Т р о я н : Я же и говорю: куда там книжки годятся.
О д а р ю к : Звонили сейчас: два грузовика со станками отправлены.
В о р г у н о в : А не говорили, грузчики поехали?
О д а р ю к : Грузчиков при станках нет. Спрашивали, кто разгрузит?
В о р г у н о в : Кто же разгрузит?
О д а р ю к : Я сказал, коммунары подходят.
В о р г у н о в : Коммунары разгрузят? Это "вандереры". Каждый ящик сорок пудов.
О д а р ю к : Ну, так что ж такое?
В о р г у н о в : Глупости, побьют... Ах, черт!
Вышли. Сверху сбегает Вальченко. На верхней площадке остановились
Дмитриевский и Григорьев.
Г р и г о р ь е в : Хозяева приехали, Георгий Васильевич...
Д м и т р и е в с к и й : Да, думали ли когда-нибудь, что будем служить беспризорным? А ведь в самом деле хозяева. Уличные дети, воришки, отбросы - хозяева. а ведь это, собственно говоря, красиво, Игорь Александрович.
Г р и г о р ь е в : Я не такой эстет, чтобы в этом видеть красоту. Ведь их еще нужно переделывать. Перевоспитывать, все-таки это, наверное, звереныши.
Д м и т р и е в с к и й : Ну что ж, переделаем...
Вышли. Пробежали наружу уборщицы. Марш очень громко у самых дверей. Слышна команда, марш оборвался. Обрывки короткой речи. "Интернационал". Команда: "Под знамя смирно!" Знаменный мплют. В тот момент, когда верхушка знамени показывается в дверях, салют прекращается. Команда: "Разойдись!" Шум. В вестибюль входят: Вера Донченко в красной повязке дежурного, держа руку в салюте, за нею со знаменем Гедзь и два коммунара-ассистента с винтовками. Д о н ч е н к о (опуская руку): Ой-ой-ой, кужа же теперь. Г е д з ь : И не прибрали. Д о н ч е н к о : Подождите здесь, я пойду посмотрю. (Убежала наверх.) 1-й а с с и с т е н т : И в столовой не убрано. Г е д з ь : Честное слово, как им не стыдно? В двери по два, по три входят коммунары-музыканты с трубами, фанфарами.
За ними коммунары.
О т д е л ь н ы е г о л о с а в х о д я щ и х :
– Черт, насилу выбрался, завалили!
– А то инженеры, видел?
– И цветники наши пропали...
– Ого, вот где порядок.
– То станки здоровые.
– А кто это толстый, сердитый такой?
– Ой, Соломон Маркович, плачет, понимаешь.
– Что? И знамени нету места?
– Вот так завод!
– Берите ведра, тряпки!
–
– Сейчас пойдем на завод.
– Станки заграничные, видел: Берлин.
– У, Берлин...
– Конечно, Берлин.
– А это знаешь? Универсально-фрезерные.
– Ничего подобного.
– Универсально-фрезерные!
– Поход продолжается, ха-ха!
– А где обоз, не знаешь?
– Я ничего не понимаю.
Шум. Кто-то поет мотив знаменного салюта. Два-три коротких звука в трубу.
Неожиданно забил барабан.
Ж у ч е н к о : Что же тут стоять? А где дежурная?
Г е д з ь : Пошла посмотреть.
И з м у з ы к а н т о в : Жучок, куда же инструменты?
Ж у ч е н к о : Сейчас.
На верхней площадке Донченко.
Д о н ч е н к о : Знамя и музыканты, идите сюда. Остальные подождите здесь, никуда не ходите. Синенький здесь?
С и н е н ь к и й (с сигналкой): Здесь, а что?
Д о н ч е н к о : Иди сюда. Жучок, иди, посоветуемся.
Жученко и Синенький взбежали наверх. На площадке они открывают совещание. Знаменщики и музыканты проходят в оевый коридор второго этажа. Со двора, окруженная толпой ребят, входит Торская.
О т д е л ь н ы е в о з г л а с ы :
– Надежда Николаевна, здравствуйте.
– Товарищ Торская, напрасно с нами не поехали.
Т о р с к а я : Хорошо было?
Г о л о с а :
– Ого, хиба ж так?
– А чего у вас тут все разорено?
Т о р с к а я : Федя, чего ты такой серьезный?
Р о м а н ч е н к о : Чего серьезный? Не серьезный. (Подает руку.) Здравствуйте. Вы здесь без нас еще не женились?
Т о р с к а я : Нет, Федечка, не женились.
Р о м а н ч е н к о : То7то. А вы знаете, Вера Донченко чуть-чуть не женилась в Тифлисе.
Д о н ч е н к о (сверху): Смотри, Федька, я тебе уши нарву.
Р о м а н ч е н к о : Видите, видите, значит, правда.
Т о р с к а я : Разве тебе за правду всегда уши рвут?
Р о м а н ч е н к о : Почти всегда. А это правда. Чуть-чуть не женилась. Там такой к ней черный прилепился. Куда они ни пойдет, а он все... (Федька танцует, показывает, как приглашают на лезгинку). А у Верки сердце, знаете, так и прыгает. (Показывает кулаком, как прыгает сердце.) Видите, видите?
Вера сбегает вниз и хватает Федьку за уши.
Р о м а н ч е н к о : Дежурный командир, а дерется, Запишисебя в рапорт...
Ж у ч е н к о (сверху): Слушай, пацаны. Слушайте: обоз прибыл и стоит возле черной лестницы. Сейчас будет сигнал на работу. По сигналу разгрузите обоз и корзинки внесите в спальни. Каждый отряд пускай сейчас же выделит уборщиков, переодевайтесь и немедленно приступайте к уборке.
Г о л о с : А где убирать?
Ж у ч е н к о : По старым отрядным участкам.
Г о л о с а : Правильно.
Г о л о с д е в о ч к и : А где ведра и тряпки?